Остров пропавших деревьев

– Все, – эхом повторила Мерьем. – Никому не дано знать всего. Ни мне, ни твоему отцу… Мы лишь ловим обрывки информации, каждый из нас, и иногда твоя обрывочная информация не совпадает с моей. А тогда какой толк рассказывать о прошлом, если оно только сыплет соль на раны? Знаешь, как у нас говорят? Держи рот на замке. Слово – серебро, а молчание – золото.

– Я не согласна. Человек всегда должен высказаться. Чего бы это ни касалось. – Ада воинственно сложила руки на груди. – Не понимаю, чего вы боитесь. А кроме того, я обо всем этом постоянно читаю. Я знаю, что турки враждовали с греками, причем очень жестоко. Британцы тоже были втянуты. Нельзя забывать о колониализме. Ясно как день. Не понимаю, почему папа будто воды в рот набрал, словно это типа какой-то секрет. Похоже, он не понимает, что теперь все можно найти в Интернете. Мое поколение не боится задавать вопросы. Мир изменился.

Вытащив пробку из раковины, Мерьем смотрела, как вода суетливыми кругами с бульканьем уходит вниз. Потом вытерла руки о передник и улыбнулась, однако глаза ее оставались серьезными.

– Неужели мир действительно так сильно изменился? Надеюсь, ты права.

* * *

В тот день Дефне, держа раздавленный замок, словно раненую птицу, заговорила о Кипре, рассказав Аде то, о чем никогда прежде не упоминала.

– Милая, я родилась около Кирении. И мне тоже знаком замок, похожий на тот, что ты сделала, только мой стоял высоко на скале. Говорят, именно он в свое время вдохновил Диснея. Помнишь «Белоснежку»? Замок злой королевы, окруженный диким кустарником и острыми камнями? – (Ада кивнула.) – Замок назвали в честь Илариона, святого из Палестины. Он был отшельником.

– А это кто?

– Отшельник прячется от мира. Хотя тут нужно внести ясность. Отшельник не мизантроп. Он вовсе не ненавидит людей. Нет, он их любит, но не хочет с ними общаться.

Ада снова кивнула, хотя, в чем тут суть, яснее не стало.

– Святой Иларион был путешественником. Он посетил Египет, Сирию, Сицилию, Далмацию… а затем приехал на Кипр. Помогал бедным, кормил голодных, лечил больных. У него была одна великая миссия: избегать искушения.

– А что такое искушение?

– Ну… это вроде как если бы я дала тебе шоколадку и попросила не есть ее до завтрашнего дня, а ты положила шоколадку в ящик, но, открыв ящик проверить, на месте ли шоколадка, подумала: «Почему бы не откусить кусочек?» И в результате съела всю целиком. Вот это и есть искушение.

– А святому такое не нравилось, да?

– Да. Он не был любителем шоколада. Святой Иларион намеревался избавить Кипр от всех демонов. Он бродил по долинам, убивая гоблинов, уничтожая адских тварей, пока в один прекрасный день не явился в Кирению и не залез на скалы, чтобы взглянуть на остров. Иларион решил, что потрудился на славу и можно отплывать в другой порт. Весьма довольный собой, он обозрел окрестности и мирно спящие благодаря его неустанным трудам деревни. А потом услышал голос: «Святой Иларион родом из Газы, заплутавший странник… ты уверен, что извел всех мерзких демонов?»

«Конечно извел, – не без некоторого самодовольства ответил святой. – Если какие-то и остались, покажи мне их, Господь, и я моментально их уничтожу».

«А как насчет тех, что внутри? Ты их тоже убил?» Вот тогда-то святой и понял, что уничтожил тех демонов, которых видели его глаза, но не тех, что внутри. И знаешь, что он тогда сделал?

– Что?

– Чтобы не слышать безнравственных, безбожных голосов в голове, святой Иларион залил себе уши расплавленных воском. Правда ужас? Никогда так не делай! Лишив себя слуха, Иларион отказался спускаться с горы. Прошел год, затем другой, и святой начал думать, что, хотя абсолютная тишина его полностью устраивала, кое-чего ему явно не хватало: шелеста листьев, журчания ручья, барабанной дроби дождя, чириканья птиц. Животные, заметив его печаль, стали приносить ему всякие блестящие предметы, чтобы взбодрить. Кольца, бусы, серьги, бриллианты… Однако святого не интересовали богатства. Он вырыл яму и закопал их там. Вот почему люди тайно ищут в замке сокровища.

– А вы с папочкой туда ходили?

– Да, каним[11]. Мы там даже ночевали. Мы поклялись пожениться, что бы ни говорили наши родители и родственники. А когда у нас родится ребенок, назвать его в честь нашего острова. Если это будет мальчик, мы поклялись дать ему греческое имя Нисос, а если девочка – турецкое имя Ада. Тогда мы еще не знали, что нам не суждено вернуться на Кипр.

– А вам удалось найти сокровище? – спросила Ада в надежде сменить тему на более веселую.

– Нет, но мы нашли нечто получше, нечто бесценное. Тебя!

И лишь намного позже Ада поймет, что имела в виду мама. Папа и мама провели ночь возле замка. Именно тогда они и зачали ее, Аду, в том самом месте, где много веков назад одинокий святой вступил в неравный бой с собственными демонами.

Фиговое дерево

В 1974 году Костас Казандзакис часто наведывался в «Счастливую смоковницу», не только чтобы тайно встретиться с Дефне, но и принести деликатесы, которые готовила дома его мать.