Остромов, или Ученик чародея

— Но вы не учли истинного моего значения! — выпалил он. — Да, я признаюсь и разоружаюсь. Но предупреждаю вас, что никаким образом не отвечаю за дальнейшее: дальнейшее — полностью на вашей ответственности.

Денисов вздохнул и взялся за перо.

— Я личный агент министра Тимирязева, — быстро зашептал Остромов, наклоняясь вперед. — При первой встрече на выставке в Турине я сделал ему шейный знак. Он мне ответил. Я подошел. Он предложил мне кофе. Я ответил: «Только без сахара». Я понял сигнал и сказал: «Но с коньяком». Он понял сигнал и сказал: «Но с молоком». Я вовремя почувствовал ловушку и ответил: «Но платите вы». Он сделал мне ручной знак, и так я стал его агентом по особым поручениям. Этого не записывайте, постарайтесь запомнить. С этих пор Болгария. Вынуждал через товарища министра иностранных дел Миридонова вступить в войну на стороне России. Жил в Софии, гостиница «Македония», проверьте, там должны помнить. Каждое утро кофе в постель. Относились серьезно. Выезды в прочую Европу, роскошнейшие отели, ах, какие отели! Тот, кто не ездил по Европе в купе первого класса, тот не может знать, что мы все потеряли вследствие европейской войны. Старая Европа была мир изумительного комфорта, все белье было накрахмалено! Все, везде! Достаточно было позвонить, и к вам являются с чашкой шоколада. Шоколад был тогда в чашках. Должен вам сказать, на условиях совершенной конфиденциальности, но зная вас как честного человека, что в простых людях Болгарии никогда не встречал ни малейшей враждебности. Напротив, глубокое расположение к братскому народу России. В Сербии просил, умолял дать шанс участвовать в общей борьбе, причастность к делу, вы понимаете, ужасная оторванность, страдал невыносимо, окончил медицинские курсы, и вот врач, санитар, тифозный барак. Почувствовав тиф, не покинул поста и продолжал выносить за ранеными все, что только было можно. Три недели в беспамятстве, чудесное спасение. Возвращаюсь с докладом, но Тимирязев уже — увы! Я — к Львову. Делаю шейный знак. Он делает ручной. Я докладываю. Он: такие люди сейчас нужны. Но дальнейшего рассказать не могу, это была самая, самая верхушка. Все это может быть сообщено только лично товарищу Огранову, поскольку он в курсе моего дела и знает, какими связями я располагаю. Вся верхушка, все связи, все шифры мирового масонства, включая русскую эмиграцию, у меня вот здесь. — Он воздел рот-фронтовский кулак. — Но это может быть изложено только в письменном виде и только на высочайшее имя, я имею в виду товарища Огранова, а возможно, и выше. Прошу без обид, такова субординация.

Денисов подробно записал все это и некоторое время смотрел на Остромова выжидательно.

— А вот тут есть сведения, — он хлопнул ладонью по увесистой папке, — что в Сербию вы сбежали от карточного долга, без всякого задания. Я записал, конечно, потому что интересно. Вам бы, Остромов, романы сочинять. Брошюры. В последний раз предлагаю: разоружитесь перед следствием и расскажите о ваших связях с Куцем, проживающим ныне в США. Имея в виду, что у нас тут допросов про ваши художества хватит лет на пять царской каторги, но каторги, Остромов, больше нет. Теперь, Остромов, гуманность. Но мы вам советуем ею не злоупотреблять, так что я вас слушаю.

Вот как, стремительно подумал Остромов. Недооценил всех, начиная с Огранова и кончая гадиной Мебесом. Это схема 3, «Шут», без каких-либо вариантов.

— Я удивляюсь, — залепетал он, — я удивляюсь… Я подчеркиваю, что никогда никаких проявлений враждебности со стороны болгарского народа. По воскресеньям танцы, девушки в лентах бросали цветы, крепкие вкусные напитки в страшном количестве. Что до инсинуаций по женской части, объясняю исключительно чрезмерной податливостью, продиктованной моим феерическим воздействием. Это объяснимо с той точки зрения, что веду преемство непосредственно от Казановы Венецианского, оцените профиль. — Он повернулся в профиль. — Всегда без всяких усилий. Прыгали в постель, как зайчихи, успевай только ловить. Воздействие исключительное на оба пола. Моего поцелуя домогались министры… Если что, держите себя в руках. На дальнейшие вопросы отвечать не могу в силу контузии на японской войне, полученной при защите вертикального отечества. Настоятельно советую освидетельствовать, поскольку в иных ситуациях за себя не отвечаю. Не подходите, я буду кричать. Ах, ах, как я попался! Как же я ужасно попался, не трогайте меня, я ничего не знаю!

Денисов, не отрываясь, писал.

2

— Гражданка Пестерева, — скучным голосом произнес Денисов, — Ольга Николаевна, 1865 года рождения, беспартийная, пенсионерка третьей категории, из дворян, дочь почетного гражданина, образование домашнее, не служила, проживающая по Пятой советской, дом 15, квартира 13, имеете ли чем дополнить сказанное?

Он оторвался от опросного листа и посмотрел на Пестереву, как на вошь.

— Я дополнить-то не имею, — сказала грузная Пестерева просительным недворянским голосом, беспокойно ерзая на стуле. — А ты бы, сынок, послушал меня…