Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Они все новые, товарищи, заготовили их для заказчиков, не иначе, — пояснила хозяйка, Она подошла к колыбельке со спящим ребенком, качнула её несколько раз, услышав всхлип оттуда, вернулась к покупателям.

Бендер деловито пересмотрел десяток таких альбомов, видя что ничего заслуживающего внимания в них нет, он спросил:

— Ну что же, хозяйка, поскольку уж приехали, торговаться не будем, заберем, — великодушно произнес Остап и с этими словами выложил десятирублевую купюру на стол с хлебными крошками.

Балаганов скривился от этого жеста командора, осудив его в душе, что он по-прежнему расточительно расходует деньги их компании. И буркнул вслух:

— Зачем они нужны нам такие альбомы, никакой ценности.

— Берите их, Шура, и несите в машину, — усмехнулся на его реплику Бендер. И хозяйке: — Ну, а где же те, стеклянные темные фотографии, как вы говорили, хозяюшка?

— А они же в двух ящиках, — там на чердаке так и лежат. Тяжелые, мой решил не надрываться, тащить их сюда, да и зачем.

— Мы их тоже посмотрим, хозяюшка. Если нас они заинтересуют, то облегчим вам задачу.

Красная косынка пустила довольно смешок и произнесла:

— Давайте, раз так. В коридоре лаз на чердак, а во дворе возьмите лестницу, вот и полезайте, товарищи.

Вскоре поставив лестницу к лазу наверх, первым полез на чердак Остап. К когда он откинул крышку первого ящика, накрытого клеенкой, то увидел внутри пачки в черной бумаге. Пачки были разных размеров от открыточных до портретных. Взяв одну из них, он открыл и понял, хотя и не был искушен в фотоделах, что в руках у него негативы на фотопластинках. Здесь были лица людей, фотографируемые в салонах Мацкина.

Бендер подсунул ящики к проему и скомандовал своим друзьям принимать пакеты из ящика. А когда первый ящик освободился, то подал его вниз и приказал сложить всё в него и отнести в машину. Так было, сделано и со вторым ящиком с негативами.

Хозяйка стояла в дверях комнаты и видно было, что она довольна такой работой покупателей. Когда всё было спущено вниз и ящики погрузили в машину, Бендер сказал:

— Ну это, хозяйка, всё равно выбрасывать со временем будете, так что… — развел руки Бендер. — Достаточно того, что мы фотоальбомы купили. — А это стекло и только…

— Да, вы их всё равно выбросите, так что платить не за что нам, — проговорил Балаганов, весьма довольный тем, что его командор на этот раз поступает правильно.

— Да я и не требую платы, товарищи, купили альбомы и ладно, чего там.

— Как мы поняли, товарищ, ничего больше нет такого заслуживающего, а? — встал перед красной косынкой Бендер.

— Да нет, как видите, всё что было от жильцов прежних — пожала плечами она и заспешила к заплакавшему ребенку.

— Так, до свидания…

— До свидания, — понеслось ей вслед от уходящих компаньонов.

Когда поехали Остап сказал:

— Ну, кисы-голуби, фотоальбомы альбомами, они нам ничего не дают, того на что мы рассчитывали, а вот негативы на пластинках!.. Здесь нам предстоит поработать. Уверен, что мы такое узнаем, такое…

— Да, Остап Ибрагимович, может быть, и фотографию, которую так ищет бывший поручик Загребельный — теперешний старпом на «Тринакрии» — не отводя взора от дороги, проговорил Козлевич.

— Да, командор, и я так думаю. Видите сколько в ящиках этих самых негативов, — поддакнул Балаганов.

— Я хочу сказать следующее, голуби-искатели. Судьба нас так и водит возле этого загадочного поиска, где и поручик, и фотоальбом, и горничные и…

— Да всех не перечислишь, командор! — засмеялся Балаганов.

— Да, пришлось, пришлось, братцы, — промолвил Козлевич.

— И еще придется, детушки. Вы смотрите, ведь были же мы на этом Гимназическом, у этих буденновцев, узнали мало, а за фотоальбомы и негативы и слухом, и духом не ведали. А потом, благодаря, нашему объявлению мы вновь с ними столкнулись. Так как это называется? — подождал ответа своих друзей Остап. Я не дождавшись, ответил сам: — Его Величество Великий господин случай! А точнее, это не что иное, как перст судьбы, указывающий нам на успешный поиск сокровищ графини.

— Дал бы Бог, — обернулся к Бендеру Балаганов.

— Будем надеется, Остап Ибрагимович, — мельком взгялнул на него и Козлевич.

И Остап продолжал:

— И скажу вам, детушки, мне не терпится усесться в нашей наемной комнатке и при свете настольной лампы просмотреть все эти темные стекляшки. И обнаружить что-то такое, что нам скажет.

— Дал бы Бог, — произнес еще Козлевич.

— Вот именно, дай нам Бог найти то, что нам нужно, — обернулся снова к Остапу Балаганов.

Быстро посетив адреса двух других предложений, и не обнаружив там ничего заслуживающего внимания, «майбах» понес компаньонов к морю в Ялту.

Ни обедать, ни ужинать Остап не пошел. Он священнодействовал. Сидел за столом с настольной лампой, просматривал негативные фотопластинки, осторожно извлекая их из черных пакетов. А своим друзьям до этого сказал:

— Если хотите обедать и ужинать то идите без меня.

— Может, мы принесем вам поесть сюда, командор? — заботливо спросил Балаганов.

— Да, Остап Ибрагимович, бутерброды можно, кефир и еще что-нибудь? — спросил и Козлевич.