Остап Бендер и Воронцовский дворец

— Ясно, — скучно ответил Остап. — Личный, личный, и всё же, какой это личный?

— Вот тут и загадка, товарищи, какая была для нас, так и остается по сей день.

— Ну еще вопросик. А какова судьба этой самой дамы Клеопатры Модестовны, Иван Федорович?

— Ну ясно, что она была сожительницей владельца фотосалонов Мацкова, но тоже осталась для нас темным пятном, товарищи. Как её мы не искали, как не искал её так же мой друг Мирон Кудряш, который был связан с подпольем в Алупке, Симеизе, Мисхоре, ну тот, который скрывал меня в своей котельной, я там пишу.

— Да-да, читали, помним…

— Так видите как, он и его ребята не искали, как не пытались установить кто она такая, где она, так никакой свет на её личность и не пролили.

— Ясно, значит и судьба её нам и нашим радиослушателям будет неизвестна. Вот сколько вопросов без ответов, — покачал головой «радиокомитетчик», пряча свой блокнот. А затем спросил: — А в этом дворце «Кичкине», когда Крым освободили, так никто и ничего не сказал?

— Да вы знаете… — сделал паузу Путилов, — После изгнания Врангеля, если откровенно, так было как-то не до этого. Куча дел, кругом бродили недобитые банды, из оставшихся офицеров, уголовников тоже хватало, поэтому всё внимание наше было обращено на борьбу с ними. Тем более, стало известно, что ни один подпольщик из числа фотографий в альбоме Мацкова, не пострадал. А если кто и погиб, так по другой причине. Так что, пусть этот Мацков, если живет где-то за границей, знает, что его кровавая услуга для врангелевской контрразведке оказалась пустым звуком.

— И всё же интересно, Иван Федорович, — промолвил Балаганов. — Куда же мог исчезнуть этот самый загадочный фотоальбом?

— Ну тут уж, предполагать можно всякое, друзья. Но главное что он не принес того страшного вреда, которого мы опасались.

— Ясненько, ясненько, — раздумывал Остап, обдумывая, что еще можно почерпнуть из уст бывшего чекиста. «Фамилию он называет неверно, — мысленно отметил он, — не Мацков, а Мацкин, пусть так и будет. Нечего мне его поправлять. Меньше знатоков — меньше конкурентов и помех в моем поиске». И спросил затем: — Иван Федорович, а что вам известно о владельцах дворцов, вилл? Ливадийского, Воронцовского, Юсуповского, того же «Кичкине»? Ведь в Крыму много дворцов.

— Много, товарищи. Русская знать Крымом пользовалась широко на средства ббираемые у трудового народа. Что известно? А что известно и всем. В девятнадцатом, когда мы временно освободили Крым, то многие графы и князья побежали за границу. Некоторые затаились, ожидая возвращения своей власти. А во второй раз, когда уже прочно был освобожден Крым, и Врангель с остатками войск бежал в Турцию, тут уж и все, кто смог понеслись туда же вместе с ним. А оставшиеся пошли в банды, в уголовники. И для добывания средств, чтобы бежать тоже за границу, грабили оставшиеся ценности в дворцах. Картины, антикварные изделия. А мы — чекисты преследовали их, боролись с ними, часто доходило до настоящих сражений.

— Интересно, Иван Федорович, расскажите какой-нибудь случай из этого периода.

— Ну, например, было поползновение уголовников в Ливадийский дворец ночью. Связали сторожа, заперли всю прислугу, которая еще оставалась там. Вырезали полотна ценных картин, канделябры. Нам сообщили об этом, но поздно. А второй случай был, но нас уже предупредили. О банде, вышедшей из горных лесов, нападающей на Воронцовский дворец, знаете такой? Недалеко тут, в Алупке.

— Да, знаем — взглянул строго Остап на Балаганова, чтобы тот не взболтнул чего лишнего.

— Так мы им перекрыли путь и завязалось настоящее сражение. Один товарищ наш был убит, двое ранены, а несколько бандитов тоже было убито, а одного, унтер-офицер в прошлом, взяли в плен. Но от него ничего полезного о планах банды мы ничего и не узнали. Кто руководит этой бандой, сколько человек в ней. Только потом стало нам известно, что бандой руководил какой-то Барсуков, белый офицер.

При упоминании этой фамилии Балаганов заерзал беспокойно на скамье, порываясь чуть было не вскочить. Но Остап вновь грозно посмотрел на него и промолвил:

— Не перебивайте рассказчика коллега.

— А что, вам знакома эта фамилия? — с подозрением уставился на Балаганова Путилов.

— Да нет, мы тоже в газете читали, товарищ.

— Да-да, было о нем сказано. Банду разгромили, а его самого не нашли. Но всё это так, — пристукнул снова палкой по гравию старый бывший чекист. — А вот был случай, товарищи. Сейчас я вспомнил, возможно, он вам пригодится в вашей радиопередаче.

И Путилов начал рассказывать историю, не подозревая, что он ею надоумит «радиокомитетчиков» применить метод ЧК в их поиске.