Останься со мной (СИ)

Потом она связывалась с арендаторами домов, пока ее серебряное блюдце не раскалилось добела. Разбиралась с кухней, отбирала вещи для прачки. Опомнилась, когда солнце стало бить в западные окна. Поставила в печь курник, горшок с рассольником и побежала наряжаться. С серыми сумерками пришел Велимир. Потянул носом, крикнул кикимору, велев ей вынуть ужин из печи, и поднялся к Василисе. Та стояла перед зеркалом в короткой, едва прикрывавшей колени поневе, алых чулочках и стеганой душегрее, поверх вышитой белым по-белому блузе. Хороша. Стройна, крепкотела, круглобедра. Не девка, чисто яблоко спелое. Кусай до сока медового.

Велимир подошел со спины, прижался, руки на грудь положил — не девку держит, весь мир.

— Пошли в трактире поедим.

— Так ужин в печи стоит, — Василиса, словно масло сливочное, таяла от нежных ласк.

— Сгорел твой ужин, пошли. Или ну его, праздник, останемся? — Он скользнул вдоль края поневы, нырнул под полотнище, огладил пальцами девичьи бедра. Предлагая, но не настаивая.

— Нет, — Василиса одернула юбку, — нечего в четырех стенах сидеть.

Внизу отчетливо пахло горелым. Боярыня глянула на часы. И сорока минут не прошло, как она ужин поставила. Только-только подойти должен был. Но мысли о сгоревшей еде улетели прочь, стоило взять обувь полную мусора и взглянуть на любимый белый зипун.

— Бесовка патлатая! Ты посмотри, что творит! — в правый угол полетел ботинок. — Ну, ничего, переедем, с голоду помрешь, дурында.

Велимир вздохнул, дошел до печки, взял щетку, ботинок и вернулся к Василисе.

— Надевай зипун, почищу. Зря ты на нее так. Она ж одинокая, несчастная. У нее нет никого, кроме меня.

— У меня тоже нет никого, кроме тебя, — Василиса подставила руки, позволяя Велимиру накинуть одежду на плечи. Теперь после вспышки гнева ее жег стыд.

«Разве так себя ведут царские дочки? Разве они кричат на навий, когда жених усталый со службы пришел? Разве они сжигают ужин в печи?» — Она совершенно не знала, как ведут себя царские дочки. Но была твердо уверена, что абсолютно иначе.

Велимир тем временем закончил с чисткой и предложил руку.

— Пойдем. Красивый накосник, где взяла?

Василиса открыла рот, что б ответить и промолчала. Слишком много пришлось бы рассказать. А портить и так подгоревший вечер не хотелось.

На улице было свежо, пахло йодом и сухой травой. Около соседнего дома дрались из-за мусора чайки.

— Нам в сторону моря наверх, там, на утесе, есть замечательный трактир. И знаешь, я решил, что Фёклу мы заберем с собой.

— Что? Неет. Нечего кикиморе делать в нормальном доме.

— Ну, она хотя бы готовить умеет.

Василису словно толкнули. Она насупилась вся, налилась слезами. Выпрямилась с одной лишь целью: не расплескать их по дороге. Так и дошла до трактира молчаливая и прямая. Там безучастно выбрала ужин. Жевала его, словно опилки, и не могла понять, отчего горчат они.

— Вечер добрый, сударь, сударыня Василиса.

В общем зале словно ярче стало. Василиса подняла глаза на Огана и одарила его теплой улыбкой. Маг дернул уголком рта, но замер на пол пути к ответной улыбке и едва заметно кивнул. Сегодня он был щегольски одет и гладко выбрит. Только вот темные круги под глазами предательски доносили, что их обладатель в эту ночь так и не сомкнул глаз.

— Сударь Оган, позвольте вам представить: мой жених, штаб-лекарь врачебной управы Восточного феода, доктор медицины, Велимир Порошин. Велимир, это Оган Смогич.

Оган лишь усмехнулся на такое представление, покачал головой и протянул Велимиру руку. Тот несмотря на опущенный Василисой титул, догадался кто перед ним. Резко переменился в лице, подобрался, но на рукопожатие ответил:

— Приятно познакомиться, ваше сиятельство.

— Надеюсь, вы не пренебрегли, Василиса Ольгердовна, моим приглашением, и прибудете со своим женихом сегодня вечером на праздник. Городской уезд расщедрился на фейерверк.

Они перекинулись еще парой фраз. Смогич излучал радушие, но Василису не покидало ощущение натянутости. Эта вежливая, до дюйма выверенная светская маска совершенно не походила на живое, подверженное влиянию каждой эмоции лицо. Понимание того, что с ней он был собой, приятно огладило изнутри. Василиса любила искренность, хотя редко могла позволить себе ответить тем же. С Оганом это, как не странно, вышло. Хотя большую часть поездки он ее злил, как злят новые туфли, которые понравились, но к которым не успел притереться.

Наконец маг откланялся и ушел. Снова повисло молчание. Василиса продолжила обед, а Велимир неотрывно смотрел на нее.

Вот его шанс. Здесь и сейчас. Если упустить его, потом он не найдет в себе смелости сделать этот шаг.

— И давно вы знакомы с Оганом Смогичем, старшим сыном и единственным наследником Гора Смогича, князя Бореи? Промышленника, мецената, технического гения и разработчика двух третей технических новинок этого столетия?

— В дирижабле познакомились. — И вроде спокойно ответила, ровно, но сердце уже пустилось вскачь, полностью признавая вину.