Останься со мной!

Такси лихо пронесло меня по улицам Софии. Солнце весело било в окна автомобиля, подбадривая и обещая, что теперь-то все будет хорошо. Въезд в Россию, Миша сам говорил, ему заказан, там ему меня не настигнуть. А когда я свяжусь с лондонской студией и отправлюсь туда писать свой альбом, на вырученные за серьги деньги я смогу нанять себе такую охрану, что никакому Мише с ней не справиться.

Такси остановилось перед зданием аэропорта.

Я влетела в стеклянные двери – и почему-то волнение тут же отпустило меня.

Здесь-то со мной точно ничего не случится!

Даже если Миша уже заметил мое исчезновение, он не сразу сообразит, куда я могла податься. Да и сообразив, не станет же устраивать разборки в аэропорту – здесь слишком много полиции.

Я решительно пошла к стойке регистрации, улыбнулась девушке в форме авиакомпании и протянула ей паспорт. Та пробежала глазами мою фамилию, промурлыкала: «Одну минуточку» и зачем-то сняла трубку внутреннего телефона.

– Какие-то проблемы? – спросила я.

– Нет, что вы, все в порядке, – заверила девушка, что-то быстро сказала в трубку и шлепнула мне в паспорт штамп. – Проходите, пожалуйста, на таможенный досмотр.

За пару метров до стеклянных воротцев меня вдруг ухватил под локоть какой-то человек в форме. С другой стороны уже подоспел второй.

– Гражданка Савельева? Пройдемте с нами!

– В чем дело? – возмутилась я.

Внутри все сжалось. Не мог же Миша обратиться в полицию? Не мог, это исключено! Да и старик не стал бы… незаконная торговля антиквариатом ни в какой стране не поощряется.

Спокойно, спокойно… Сейчас все разъяснится.

Меня провели через двери во внутренние помещения аэропорта, втолкнули в маленькую комнату, указали на стул перед полированным письменным столом. За столом сидел мужчина в сером свитере.

– Что происходит? – продолжала возмущаться я.

– Савельева Алина Андреевна? – подняв на меня глаза, спросил усач. Почему-то по-русски.

– Это я.

– Капитан Рыбкин. – Он быстро махнул перед моим носом красным удостоверением.

Прочитать я ничего не успела, но фамилия почему-то меня рассмешила. Рыбкин. Забавно.

Я едва не фыркнула – от напряжения, наверное. Но все же сдержалась и произнесла спокойно:

– Товарищ капитан, на мой рейс уже объявили посадку. Могу я узнать, в чем дело?

– Можете, можете, – как-то сонно отозвался Рыбкин. – Вы, Алина Андреевна, подозреваетесь в хищении и незаконной перевозке государственных ценностей, подпадающих под…

Он говорил монотонно и тускло. В голове у меня загудело, голос капитана одновременно усыплял и пугал чуть ли не до икоты. Я рванулась со стула, но меня тут же удержали за плечи двое подоспевших непонятно откуда полицейских. Как во сне я увидела, как один из них, опустившись передо мной на корточки, аккуратно снял с моей ноги туфлю, крутанул каблук и вытряхнул на ладонь серьги.

Я же могла в тот момент думать только о том, что он сразу снял именно левую туфлю. Значит, знал, точно знал, заранее знал, где тайник…

Но как?.. Как это могло?..

Дверь в кабинет скрипнула, кто-то заглянул из коридора. Я повернулась на звук и узнала мелькнувшее в дверном проеме лицо Костика. Дуралея Костика с идиотской улыбкой и пошлой ямочкой на подбородке. Он на секунду задержался взглядом на мне, коротко отдал честь капитану и закрыл дверь.

«Олег Сергеевич Радевич, – повествовал один из файлов, найденных мной на переданной Володей флешке, – родился в 1977 году в Саратове в семье потомственных военных». К тексту прилагалась черно-белая фотография – пятилетний Олег Радевич с родителями. Стандартный снимок из фотоателье, идеальная советская семья. Отец – серьезный, с военной выправкой, мать – с накрашенными темной помадой губами, в химических кудряшках вокруг головы, и сын – русый пацан, смотрящий в объектив исподлобья, должно быть, не желал фотографироваться.

Я устроилась с ноутбуком на широкой кровати гостиничного номера и принялась тщательно изучать все подробности биографии Радевича. Нельзя было упустить ни строчки – пригодиться могло все, что угодно. Мне нужны были крючки – слабости, зоны уязвимости, увлечения, тайные страсти – что угодно, чем можно было бы зацепить и увлечь неприступного полковника.

В школе учился ровно, не отличник, но и не двоечник. Увлекался легкой атлетикой, ходил в авиамодельный кружок. То, что Радевич не чужд спорту, было ясно и так – по всей его подтянутой сильной фигуре, по плавным, уверенным движениям. Это вряд ли мне поможет. Увлечение моделями самолетов тоже наверняка отошло в прошлое, иначе Радевич после школы подался бы в авиацию…

Что еще? В старших классах ходил в походы. Однажды, когда группа заблудилась в лесу и осталась без продовольствия, проявил себя как сильный лидер, сумев подавить панику и вывести товарищей к человеческому жилью.

Ясно.

Собака породы алабай. Кличка Мальчик. Погиб в 1992 году во время пожара в дачном доме Радевичей.

Хм… Интересно…

После школы – учеба в военном училище. Здесь снова фотография – наверное, с тех времен, когда семнадцатилетний Олег стал абитуриентом. Очень серьезный большеглазый мальчишка с трогательно торчащими на выбритой голове ушами.