Останься со мной!

Надо признать, наряд у меня сегодня был несоответствующий статусу звезды, пожалуй, даже подозрительный. Тряпки, купленные в жалкой лавчонке, никак не тянули на мою обычную дизайнерскую экипировку. Оставалось надеяться, что Фарух Гюлар примет эту мою небрежность за высший европейский шик, которому он так стремился подражать. А судя по тому, какие вожделеющие взгляды мой усатый друг на меня кидал, так оно и было.

Я невольно хмыкнула, представив себе, как Фарух, взяв на вооружение мой новый стиль, явится на следующий посольский прием в джинсах, купленных на уличном лотке, и станет уверять всех, что одет по-европейски…

Подхватив меня под локоть, господин Гюлар повлек меня вверх по лестнице в свои покои.

Надо признать, дом его и впрямь производил эффектное впечатление!

Казалось, Фарух решил наводнить свое жилище всеми самыми дорогими и престижными вещами, о которых только слышал, нимало не позаботившись о том, чтобы предметы эти хоть как-то сочетались между собой. По стенам были развешаны картины – судя по всему, подлинники. Я невольно усмехнулась, раздумывая: уж не Миша ли Брискин в свое время раздобывал для этого выскочки лучшие образцы мировой живописи? И не я ли ему в этом способствовала?

Здесь же развешано было старинное восточное оружие – сабли и ятаганы.

Интерьер отличался удивительной эклектичностью: европейские и американские дизайнеры соседствовали с восточными коврами, подушками, оттоманками.

У меня даже в глазах зарябило от такой мешанины!

Дом Фаруха Гюлара был по-настоящему нелеп, пестр, он сочетал в себе несочетаемое.

Гюлар, стоя рядом со мной, с улыбкой оглядывался по сторонам, кажется, гордясь тем, что вид его апартаментов на несколько минут лишил меня дара речи.

Фарух принялся водить меня по всему дому, из комнаты в комнату, беззастенчиво хвастаясь своими сокровищами. Тарахтел он при этом, не переставая, с его уст так и сыпалось: «когда я учился в Сорбонне», «во время работы с одним крупным европейским концерном» и прочие многочисленные свидетельства его успешности.

Я, машинально отвечая ему, изучала обстановку.

В доме было много охраны – слишком много! Безликие бойцы в арафатках появлялись то там, то тут. Бросив искоса взгляд в окно одной из комнат, я заметила, что даже на заднем дворе толклось довольно много охранников. Там же фырчал подготовленный к отъезду куда-то микроавтобус.

Что у них там, пересменка, что ли? И что вообще так трепетно охраняет тут Фарух Гюлар?

То ли у моего пламенного поклонника паранойя, то ли он занимает в иерархии «Камаля» более высокое место, чем я предполагала.

Что ж, в любом случае времени на корректировку плана не осталось…

– У вас прекрасный дом, господин Гюлар, – пропела я. – Все так изысканно, так тонко подобрано друг к другу, предметы интерьера, отделка, украшения… Но, признаюсь честно, у меня все никак не идет из головы пиратская бухта, о которой вы рассказывали. И пещера, где некогда морские разбойники прятали награбленное. Мы могли бы сейчас на нее посмотреть?

Мне необходимо было вывести его куда-нибудь из этого дома, под завязку напичканного головорезами.

– О, конечно, – обрадовался Гюлар. – Пойдемте, я покажу!

Мы снова вышли в залитый солнцем двор, и тут же за нами увязались два молчаливых амбала в камуфляже и с занавешенными лицами.

Вот черт!

Не иначе, господин Гюлар боится, что я наброшусь на него и изнасилую…

В парке было тенисто и даже прохладно.

Витая каменная лестница спускалась вниз меж темных стволов деревьев, ухоженных клумб и фонтанчиков, искрящиеся брызги которых наполняли раскаленный воздух влагой и свежестью. Гюлар, ухватив меня под руку и тесно прижимая мой локоть к своему разгоряченному боку, вел меня вниз, к морю. Его телохранители безмолвно следовали за нами, держась чуть поодаль.

Парк закончился, и мы вышли на опоясывающую берег каменную балюстраду.

Теперь видно было, что дом Гюлара и в самом деле располагался в маленькой полукруглой бухте. Каменная набережная, на которой мы стояли, огибала береговую линию и заканчивалась по краям двумя далеко уходящими в воду башенками, в верхней части которых виднелись смотровые площадки. Она была, по сути, отреставрированной частью старинного причала. Внизу, у подножия одной из башенок, на приколе стоял белый катер.

На это я и рассчитывала.

Разумеется, все местные богачи, вынужденные как-то уживаться с бешеным стамбульским трафиком, держали собственные катера. Трудно было бы предположить, что такой любитель пускать пыль в глаза, как Гюлар, станет экономить на собственном морском выезде.

– Вон там. – Гюлар принялся указывать рукой куда-то на противоположный край бухты. – Видите, темный провал в камне? Там и находится пещера. С берега туда забраться невозможно, слишком отвесный склон. Но если подойти с воды, на лодке…

– Ах, ничего нельзя разглядеть, – раскапризничалась я, приставив ладонь козырьком к глазам и поднимаясь на носки. – Давайте… Давайте выйдем вот туда, на башенку! Мне кажется, оттуда будет лучше видно.

– Конечно!

Гюлар повел меня дальше.