Осознание – 2

– Оооо… – протянул мечтательно Павел: – У нас конечно не проект Полякова по бомбардировке конкретной точки пространства, но тоже интересные задачи. Мы с Кстессом хоть и хотим получить несколько разные подтверждения, но делаем практически идентичную работу. Мы описываем ближайшее к нам простостранство темной материи. Мы составляем карту "темного неба". Система та же что при эхолокации. По отзыву. Излучатели под землей. Там же базовые приемники. Связанные с проектом телескопы по всему миру раскиданы. Но здесь… здесь сердце всего проекта. Именно здесь мы вполне можем оценить сам процесс и буквально увидеть то, что мы изучаем. Пощупать это. Заглянуть в эту бездну энергии. Правда совладать с ней пока не можем, и лишнюю приходится сбрасывать в атмосферу. Молнии, что вы видели это и есть преобразованное эхо. Атмосферные выбросы это буквально пробои. Все что получается, мы все-таки гуманно в землю спускаем.

Вовка разошелся и нагловато спросил:

– А что же вы в мирное русло столько энергии не пустите? Это же гигантская электростанция! Вам по идее энергетическая установка-то не нужна, из-за которой мы чуть концы не отдали.

– Не все так просто. – ответил вместо Павла молодой физик. – Не буду объяснять подробно, скажу, что мы просто не в силах освоить эту энергию. Мы не переварим столько. Как неизбежность будут вечные пробои и выходы из строя. Дешевле как не странно сбрасывать ее. Это как с нефтью. Нефть добывается, а вытесняемые газы сжигаются. Вроде расточительно, но и строить дополнительный комплекс по освоению этого газа не выгодно. Не всегда и не везде, конечно, все зависит от уровня запасов. Но, как правило, горит в полный рост.

– Я представляю себе порядок энергий, который вы сбрасываете. – сказал я и тихонько присвистнул. – Это же многокилометровые молнии.

– Ну почему мы-то сразу. – спросил грустно Павел. – Это поляковский эксперимент. Уже полтора года в автоматическом режиме. Они бомбят ближайшую к нам область высокой плотности. Это как я уже сказал в семнадцати световых годах от нас. Он хочет добиться чтобы через семнадцать лет мы смогли увидеть прогнозируемые им выбросы в том районе космоса. Еще полгода поработает установка и выключат ее.

– А он поближе не мог? – удивленно спросил я. – Чтобы не ждать столько.

Павел с улыбкой покачал головой и сказал:

– У него своя теория. У него свои методы ее подтверждения. Он пускает довольно незначительный импульс. Который, просто мгновенно, скатывается к его, так называемому провалу. А мы здесь ловим эхо от этого сигнала. И высвобождаем его в атмосферу, чтобы ни наши, ни чужие приемники им не накрыло…

– В смысле? А что еще есть такие приемники? – изумился Вовка.

– Конечно! – засмеялась Катя. – У американцев, у европейцев, в южной Америке три установки точно есть. В Китае приемо-передатчик. В Австралии довольно большая лаборатория. Весь мир сейчас наперегонки ищет ответы. Ведь овладеть этим объемом энергии, значит получить полную энергетическую независимость.

– В ЮАР забыла… – поправил молодой физик Катерину.

– Да там и упоминать-то нечего. Кустари… – презрительно отмахнулась девушка.

– Эти кустари на уши три месяца назад весь мир поставили. – хмыкнул Павел и на наше недоумение пояснил: – Они провели эксперимент, как мы полтора года назад. Бухнули по темной материи энергией небольшого ядерного заряда.

– Ого. – ошеломленно проговорил я.

– Угу. – кивнул Павел отпивая из своего пакета вино. – Мы-то были первыми. В США еще не запустили приемную станцию. Ее после наших чудес только через полгода торжественно открыли. Так что нашу волну мы и поймали. А их экспериментик вошел боком всем. Если бы не секретность, скандал бы был нешуточный. Пришлось срочно координировать работу всех выходных точек, чтобы больше накладок не было. Информацией никто понятно не делится, но хотя бы больше аппаратура не гибнет из-за чужой любознательности.

– А радиация вокруг Дикого поля это следствие взрывов тех старых взрывов? – спросил Вовка.

Павел, поднимаясь и собираясь уходить, сказал:

– Не только. Даже вообще ядерные заряды не при чем.

– А откуда тогда такой страшный фон? – удивился я.

– Пепел… Шлаки. – пожал плечами Павел и покинул столовую держа в руках распечатанный пакет с вином.

Когда он ушел я обратился к оставшимся физикам:

– Я не понял.

Один молодой физик, как мне подсказала Катерина, Юрий Любин, чуть ли не зевая попытался мне пояснить:

– Термоядерный синтез звезды создает все элементы известные во вселенной. Из простого водорода рождается все. Вся таблица Менделеева и элементы, которые в ней пока не описаны. Процессы, происходящие в некоторых координатах темного пространства, я сторонник пространственной теории, это тот же термоядерный синтез. Выхлоп концентрируется в нашем пространстве буквально из ничего. Рядом с любой из точек выхода-входа такой пепел и шлак образовывается.

– Да, но Дикое поле в десяти километрах отсюда.