Осознание – 2

– Значит извинюсь, как возможность будет. – отрезал первый и закуривая пояснил: – Кстесс все равно баран. Вместо того, что бы дать полную выкладку, к которой мы сейчас пришли он с заумным видом, без выкладок, нам пытался нас убедить в том, что в теории Полякова не описано никак и не предусмотрено вообще. Что я должен был говорить? Ах, Кстесс вы такой гениальный, что сделали за неделю то, что не сделал Поляков со своей командой работая двенадцать лет? Вы, мол, смогли разобраться в том, в чем институт разбирается уже двадцать лет? Так? То, что ему озарение пришло это его проблемы. А вот мы доказали! Разницу почувствуй! Доказали существование полостей и уровней, и что если мы хотим получить единицу Полякова нам надо не в по синусу пускать, а искать прямой вариант. Кстати…

Говоривший достал из кармана миниатюрный радиоприемник и проговорил в него:

– Катенька, а полость вы как для Игоря Андреевича описали? Через какое уравнение? Через мое? Ой, спасибо золотце. Это я и хотел узнать. Ага. Кстати, как там у вас? Почему температура падает? Ну, это к физикам. Да будите их смело, утро уже. Нет, мы с Павлом Георгиевичем еще не ложились. В обед ляжем. Спасибо Катенька еще раз. – он убрал рацию в карман и сказал собеседнику: – Не смотри на меня так.

– Да я чего… – покачал головой и, ставя чашку на столик, сказал второй.

– Я знаю, что ты думаешь, когда так смотришь.

Второй негромко засмеялся и спросил:

– Но почему через твое-то? Это уравнение Кстесса.

– Без моих переменных и без моего вычисления обратного сигнала это уравнение ничто. И вот поверь мне, что оно будет названо моим именем, а не именем неудачника Кстесса. Пошли вниз посмотрим результаты… уже должны быть готовы.

Они поднялись и вышли из курилки. Я только головой покачал и признался:

– Нифига не понял.

Вовка долил себе чаю и сказал:

– Начнешь понимать быстро… поверь. Это местный математик-теоретик. По мне так наимерзейшая личность, но надо отдать ему должное. Чтобы проверить свои выкладки он приперся на рабочую установку и уже недели две тут сидит проверяет. Смелый. С ним был местный физик. Он кстати прибыл с теми, кто нас нашел. Его Павлом зовут. Он не любит, когда его по имени отчеству называют. Он себя, говорит, старым чувствует. Катенька, с которой … этот… говорил это оператор контроля. Они в самом низу сидят на девятом или одиннадцатом этажах. Там две контрольных комнаты. Смотря, в какой фазе эксперимент в той и операторы живут. Сейчас у них бурение. Они посылают энергетический сигнал пространство Полякова и ловят эхо. По глубине и частотности эха судят, что они обнаружили. Если эхо частое, то его быстро превращают в выброс, чтобы не запороть аппаратуру и снова не равнять площадки под установку энергетическую, которые сходят на нет сразу после непереведенного эха…

Я даже рот раскрыл.

– Эээээ, а ты сам понимаешь, что ты только что сказал? – справедливо спросил я.

Улыбаясь и отпивая чай, Вовка пояснил:

– Поверхностно. Про пространство Полякова мне Катька неделю назад рассказала. Про выхлопы и преобразованное эхо мне Павел рассказывал и даже объяснил, почему слабый энергетический импульс при возвращении принимает вид страшнейшего энергетического удара. В принципе если не вдаваться в подробности они тут вечный двигатель изобрели.

– Ага… – сказал я, силясь понять, как за двадцать два дня можно ТАК изменить человека. – Я смотрю, ты тут времени даром не теряешь? С учеными общий язык нашел.

Засмеявшись Вовка, пообещал мне, что и я найду с ними общий язык. Главное сначала общий язык с медиком найти.

Уже перед завтраком, проходя тесты на адекватность и сдавая анализы, я пытался найти общий язык с медиком:

– Вы не скажете, когда нас переправят отсюда?

– Не скажу. – отвечал медик изучая отчет о содержании в мой крови белых и красных кровяных телец. То ли он не досчитался толи еще что, но он хмурился и как-то по-детски закусывал нижнюю губу.

– А вообще вы не знаете, когда все отсюда поедем?

– Не знаю.

Я разочарованно смотрел на его сосредоточенное лицо и спросил:

– Как там у меня доктор?

– Да никак… – ответил он, отложив в сторону результаты анализов. Поглядев на меня, он сказал: – Идите к себе в комнату и отдыхайте. Завтра будем проводить терапию вам.

– Это что значит?

– Увидите… – ответил он.

И все. Общий язык с таким найти сложно.

Да и с Катей я общий язык не нашел сразу, когда меня представил ей Вовка:

– А ты значит тоже антиглобалист и противник текущего режима? – спросила она, когда мы сидели в столовой на пятом ярусе и осваивали новый вид завтрака – омлет без яиц, то есть чистый синтетик.

Посмотрев выразительно на Вовку, я вынужденно кивнул. Девушка, поправив прядь волос и уложив ее за ушко, сказала:

– Вот вам делать мужикам нечего. Тут такие вещи творятся, а вам лишь бы повоевать с кем-нибудь.

Я, ничего не отвечая, жевал омлет, а девушка пустилась в пространные рассуждения: