Особый район

— Разброс может быть большой, — пояснил тот. — От двенадцати до шестидесяти тысяч лет. Может быть, и шестьсот тысяч. У меня слишком мало данных, чтобы назвать точную цифру.

— Вот я и говорю! — заключил Незванов и снова повернулся к Мюллеру. — Представь, что приходит к тебе первобытный человек и говорит: слышь, земеля, помоги до дома добраться, пещеру свою найти не могу, дорогу к ней забыл! А у тебя техника сыплется, план горит и связи с комбинатом нет. До него ли тебе будет? Ты же его пошлешь далеко и надолго! Так же и эти, о ком ты говоришь, могут к нам отнестись.

— Ну, зачем так утрировать, Иван Петрович! — возмутился Мюллер. — Почему вы так мрачно на все смотрите?

— Жизнь заставляет! — парировал Незванов. — Неужели сами еще не насмотрелись? Прогресс, скажете? Так он только техники касается, а люди становятся только хуже. А в кого они могут превратиться через двенадцать тысяч лет или сто? Вы не думаете, что идти к ним — то же, что совать голову в пасть голодному льву? Вдруг они придут сюда по вашему следу и не оставят тут камня на камне?

— Ты ведь понимаешь, — перебил Страгон разгорячившегося директора, — что посланцем в будущее буду я. Если я найду там людей, способных нам помочь, если смогу с ними договориться, то через какое-то время вы все равно об этом узнаете. Если дело обстоит так, как ты говоришь, — он в упор посмотрел на Незванова, — то у меня есть последнее средство. Я в любой момент могу самостоятельно прекратить свою жизнь. Конечно, это великий грех, но если понадобится…

— А тут некоторые меня обвиняют в излишней мрачности! — с угрюмой улыбкой сказал Иван Петрович. — Ладно, разговаривать можно долго, но надо, в конце концов, что-то решать. Согласен, мы должны использовать любую возможность, чтобы вырваться из этой чертовой дыры. Иначе через два-три года, когда кончатся бензин, лекарства да те же соль и мука, мы ухнем прямо в каменный век. Но ведь этот ваш проход надо еще найти…

— Так мы ведь про это и говорим, — вмешался Бестужев. — Времени терять нельзя, лето на исходе. Стукнут морозы, тогда особенно не полетаешь.

— А кто вам мешает? — спросил директор. — Завтра и начинайте.

— Без вашего разрешения и литра бензина не получишь, — робко намекнул Мюллер.

— И правильно! — рассмеялся Незванов. — Так и должно быть! Но не переживай, я распоряжусь, и вас заправят. Ну, все, вы ищите, а у меня еще дел невпроворот…

Выйдя из конторы, все трое отправились к Мюллеру, чтобы обсудить свои дальнейшие действия. Когда старик заявил, что летать с Артемом должен именно он, Альберт Генрихович встал на дыбы, так не хотелось ему отдавать кому-то, хоть даже самому Страгону, лавры первооткрывателя. Но старик быстро убедил его, приведя железные аргументы.

— Ты можешь десять раз пройти мимо прохода и не заметить его, — сказал он. — Чтобы увидеть его, нужно иметь особое зрение, которого у тебя нет, а у меня есть. Ты уж прости, но это факт, и никуда от него не денешься.

Страгон не любил лишних слов и, закрыв тему, включил компьютер и погрузился в чтение книг из электронной библиотеки хозяина. Альберт Генрихович пригласил Артема на кухню попить чаю.

— Поражаюсь его выносливости, — сказал он, кивнув в сторону комнаты, где остался старик. — Спит по два часа в сутки, почти ничего не ест. Вчера ты привез его чуть живого, а сегодня он опять бодрый и свежий. На рассвете выполз из дома, посидел часок на солнышке и вернулся, как новенький. Как ты думаешь, сколько ему лет?

— Он ни разу не говорил, — задумался Артем, — но, судя по некоторым недомолвкам, гораздо больше, чем может прожить обыкновенный человек.

— Вот и я о том же, — округлив глаза, зашептал Мюллер. — А здоровья больше, чем у молодого! Знаешь, куда он ходит по ночам? Купаться на реку!

— Так вода же ледяная! — поразился Бестужев. Температура воды в реке на самом деле никогда не поднималась выше семи-восьми градусов.

— А я о чем? Он думает, что я сплю, а я в окошко смотрю, вот из этого окна все видно! Раздевается и минут десять в воде плещется, потом белье полощет и тут же на себя натягивает, будто и не мокрое оно вовсе. А возвращается уже сухой, и борода, и волосы… Я один раз специально свет включил, чтобы убедиться.

— Чему ты удивляешься? — улыбнулся Артем. — И без того понятно, что он не такой, как все.

— Да, — вздохнул Альберт Генрихович. — Мне он кажется человеком, достигшим совершенства. А Незванов говорит, что люди становятся со временем только хуже! Нет, конечно, он не прав. Вот, наглядный пример перед тобой!

— Ты забыл, что он пришел вовсе не из будущего, — возразил Бестужев, — а совсем даже наоборот. Так что и Незванов может оказаться прав. На самом деле, поставь рядом Страгона и нас. Сразу видно, что это не прогресс, а явный регресс.

— Жалко! — Мюллер казался искренне огорченным. — Жалко, что нам никогда не стать такими, никогда не узнать то, что знает он. Представляешь, он запоминает все прочитанное. Абсолютно все! Он цитировал мне Библию, называл страницу и строку, я проверял — все сходится.

Мюллер помолчал немного и добавил: