Особый отдел

— Или второй Аль-Капоне… — не сдержался Цимбаларь. — Вы могли бы оборудовать свой телефон устройством, защищающим его от любого постороннего контроля?

— Запросто! И не только свой, но и ваш. Причём почти задаром.

— И часто вы так делаете?

— Когда надо, тогда и делаю. Закон это, между прочим, не запрещает.

— Находясь сегодня утром за городом, вы разговаривали с кем-нибудь по телефону?

— А то как же!

— Вы разговаривали с женщиной?

— И с женщиной тоже.

— О чём?

— Моей интимной жизни прошу не касаться.

На этом терпение Цимбаларя иссякло. Побагровев, он выдал в свойственной для себя манере:

— Если я сорвусь, то у тебя, старый козёл, интимной жизни уже больше никогда не будет!

Почуяв, что сейчас и в самом деле может случиться непоправимое, Адаскин торопливо доложил:

— Мы о встрече договаривались. Я сегодня вечерком подойти к ней обещался.

— Номер телефона вашей пассии?

— На память не знаю. В записной книжке имеется. С припиской «Алла».

Почуяв слабинку, Цимбаларь попёр на задержанного рогом.

— В последний раз спрашиваю: вы были в кафе «Ротонда»?

— Никогда! Даже и не знаю, где это.

— Про обезглавленный труп слыхали?

— Только в детстве, от бабушки, когда она мне Майн Рида читала.

— Сюда смотрите! — Цимбаларь сунул портреты «мотоциклистов» Адаскину под нос.

— Смотрю! Что дальше?

— Кого-нибудь из этих людей вы встречали раньше?

— Может, и встречал. Только у меня память на лица плохая. Я любого человека только после третьей или четвёртой встречи запоминаю.

— Меня с первой встречи запомните! А сейчас предлагаю приглядеться повнимательней. На этих портретах изображены вы и ваш напарник.

— Отродясь с напарниками не связывался. Я по натуре единоличник… Погодите, погодите, — Адаскин схватил со стола лупу, оставленную Пуркисом, — вот этот слева похож на моего бывшего начальника Аслана Акимовича Башилова. Глаза в точности его, а вот носик немного подкачал… У Аслана Акимовича носик прямой, а здесь уточкой.

Похоже, начиналась очередная сказка про белого бычка. Уже не преследуя никакой определённой цели, а просто по инерции, Цимбаларь спросил:

— Где этот Башилов работает?

— На фирме.

— На какой? — перед глазами Цимбаларя уже плясали чёрные мухи, что было очень нехорошим признаком.

— То ли «Радиосервис», то ли «Радиосалтинг»…

— Телефон?

— Забыл. — Адаскин с извиняющимся видом приложил руку к сердцу. — В справочнике гляньте.

— Сам глянь! — Цимбаларь швырнул ему толстенный том, составлявший непременную принадлежность любого официального кабинета.

— Один момент! Только не надо на меня так смотреть! — Адаскин схватился за справочник, как утопающий за спасательный круг, и уже спустя пару минут диктовал телефонный номер фирмы, оказавшейся на деле не «Радиосервисом» и даже не «Радиосалтингом», а «Радиоконверсом».

Только сейчас Цимбаларь понял, что связался с идиотом, но отступать было уже поздно. Одно время он играл опорным инсайдом в команде первой лиги «Вымпел» и до сих пор помнил футбольную заповедь: даже безнадёжно проигранный матч следует довести до конца.

Трубку сняла секретарша директора «Радиоконверса», и Цимбаларь, по большому счёту не понимавший, куда и зачем звонит, попросил Аслана Акимовича, уточнив, что просьба эта исходит от работника милиции.

— Соединяю, — немедленно ответила секретарша, напуганная не столько профессией Цимбаларя (кто сейчас боится милиции!), а бешенством, звеневшим в его голосе.

Спустя секунду откликнулся и бывший начальник Адаскина: «Да?» Голос был спокойный, деловитый, немного усталый и, похоже, принадлежал мудрому человеку. Именно такими голосами церковные иерархи смиряли когда-то мирских владык и разнузданную чернь.

— Прошу прошения, капитан Цимбаларь вас беспокоит. Мы тут задержали одного подозрительного гражданина, который утверждает, что вы можете засвидетельствовать его личность.

— Почему именно я? — Башилов удивился, но как-то мягко, без всякого чванства.

— По образованию он радиоинженер. Говорит, что сотрудничал с вами. При обыске у него было изъято… — Цимбаларь заглянул в протокол задержания, — двадцать шесть мобильных телефонов марки «Нокиа» и один «Сименс».

— Любопытно… А вы далеко находитесь?

— На Шаболовке.

— Ну так это совсем рядом. Я всё равно домой собирался. Загляну по дороге. Диктуйте адрес…

Когда трубка брякнула на аппарат, наступило неловкое молчание.

— Ну зачем было Аслана Акимовича сюда вызывать? — опасливо косясь на Цимбаларя, произнёс Адаскин. — Я ведь и так от вас ничего не скрываю.

— Так надо, — сдержанно ответил Цимбаларь и, немного погодя, добавил: — Вы меня за козла простите. Сорвалось…

— Да ладно, мне не привыкать, — махнул рукой Адаскин. — Козлом называйте сколько угодно, только промеж рогов не бейте. Можно я ещё закурю?

— На здоровье. — Цимбаларь вновь углубился в изучение портретов «мотоциклистов».

— Это преступники? — поинтересовался Адаскин.

— Вроде того…

— Эх, зря я на Аслана Акимовича брякнул, — вздохнул Адаскин. — Законный мужик. Чужого не возьмёт. Да и зачем воровать, если своих денег хватает.