Особый агент

— Он не все тебе сказал. Он поет. Чтобы его послушать приезжают даже из самых дальних замков. У нас закон, всех кто приехал в гости, нужно угостить. И Алик угощал. А некоторые жили по несколько дней. В нашем замке всегда было полно гостей.

— Вот гости и схрупали два состояния, — понимающе подхватываю я. — А они, что, не понимали, что после их визитов ваша звезда по миру пойдет?! Ну, или на скалу!

— Какая звезда? — озадаченно мотает головой Грас. — ты про что, Марта?!

Ах, ну да, в этом мире нет такого смешного обычая, какой был когда-то в моем, каждого, кто поет для публики, называть звездой! Но вот что мне вспоминается, все эти звезды очень даже не бедно жили! Были у них специальные посредники, что ли, которые занимались финансовыми вопросами «звёзд». И среди этих посредников случались такие ушлые, что могли и очень посредственного певца продать по высшей цене.

— Не обращай внимания, это я о своем, — бормочу горцу, пытаясь облечь в ясные формы мелькнувшую у меня мысль, — скажи лучше, откуда все-таки у тебя были деньги?

— Не было! — сердито шепчет Грас.

— Были! — так же шепотом отвечаю я, — Восемь, нет, девять мешочков на поясе и два в сапогах!

— Откуда ты знаешь? — растерялся горец.

— Профессия такая!

— Друзья собрали, кто сколько смог. — Горестно шепчет Грас. — Хотели, чтоб я ловца нанял, или сам его снял со скалы. А он, как приехал вечером, сразу на скалу побежал, хотел утром первым быть. Я вместе со жрецами пришел, а Алексарио нет. Жрецы говорят, никто не прыгал, без благословения нельзя. Я побежал искать, а он уже раб.

Так, все ясно. Нам бы теперь откупиться от лесовиков, а там что-нибудь придумаем. Однако лесовики что-то не торопятся, наверное, деньги Граса делят, морщась от отвращения, решил я.

Было уже позднее утро другого дня, когда нас привели в небольшой поселок лесовиков. Под раскидистым деревом за столом из потемневших досок сидели два слегка помятых лесовика.

— Ну, рассказывайте, почему нарушили границу? — неприкрыто зевает тот, что потолще.

— А почему вы нас вчера об этом не спросили? — нагло уставясь в его заплывшие глазки, интересуюсь я.

Грас, напуганный моей смелостью, исподтишка дергает меня сзади за плащ, но я только отмахиваюсь от него.

— Не до вас было! — высокомерно роняет толстяк. — Сам принц у нас ночевал, не хватало при нем нарушителей допрашивать!

— И давно он уехал? — вкрадчиво интересуюсь, радуясь неожиданной удаче.

— Тебе не догнать! — ухмыляется худой.

— Так догони ты! — во весь голос рявкаю я, выпрямившись, и, обличительно выставив на него палец, продолжаю, — И запомни, принц тебя никогда не простит, если ты немедленно не передашь ему мои слова!

— Какие слова? — толстяк растерянно оглядывается на худого, пытаясь понять, следует ли воспринимать меня всерьез.

— Есть третий путь! — четко и с нажимом произношу я, и уже с угрозой глядя прямо толстяку в глаза, отрубаю, — и поторопись, для Заидала это очень важно!

Имя принца производит именно тот эффект, на который я рассчитывал. Толстяк вскакивает и громко свистит. Откуда-то из ветвей скатывается обтрепанный парнишка и, получив указания на языке лесовиков, обезьяной взлетает назад. Переливчатый свист, постепенно стихая, волной катится вдаль от дерева к дереву. Не обращая больше внимания на лесовиков, подхожу к столу и величественно сажусь на свободный стул. Мои спутники напряженно следят за мной, не решаясь поверить, что все может закончиться хорошо. Да, откровенно говоря, я и сам не уверен на сто процентов, Заидал, вполне вероятно, уже забыл про нахальную гадалку. Толстяк, похоже, тоже немного пришел в себя и начинает прикидывать, что он сможет сделать со мной, если принц не захочет возвращаться.

Знакомый свист возникает в отдалении и лесное эхо обратной волной приносит его к нам. И по тому, как забегал, засуетился толстяк, я понял, что первый раунд за мной, и весело подмигнул Грасу. Он вздохнул облегченно, кивнул мне в ответ и вдруг смутился и, краснея, небрежно отвернулся к Алику. Эй, я чего-то недопонимаю, или он считает, что я ему симпатизирую? Только этого мне еще и не хватало!

А на столе, как по волшебству, возникли тарелки полные разной еды и кувшины с напитками. Несколько молодых лесовичек бегом подтаскивают все новые блюда и расставляют вокруг стола стулья. Кланяясь чуть ли не в ноги, толстяк бросается к вылетевшей на поляну тройке всадников. Но соскочивший с жеребчика Заидал, бросается ко мне и на миг стискивает в объятьях. Ну, уж вот этого-то даже я не ожидал!

— Поговорим потом! — звучит в ухе тихий шепот, а Заид, отпустив меня, уже во весь голос кричит: — Нана, как я рад, что ты здесь!

— Нана, а мы тебя искали! — вторит ему похорошевшая от женского наряда Талила.

— Вот, ехала к вам в гости, — печально вздыхаю я, — а на нас напали, верблюдов отобрали, деньги, документы, продукты — все отобрали! Целые сутки в темном погребе держали, я даже заболела!

Краем глаза вижу, как лицо толстяка из ярко-красного становится бледно-голубым.

— Прости господин, — бросается он к помрачневшему Заидалу, — но они не сказали...