Особое назначение

— Вообще-то не рекомендуется, но ладно, кури. Только поаккуратней. Вон у окошка встань и кури.

Рыскалов дрожащими пальцами достал из пачки сигарету, раскурил ее и, жадно затянувшись, выпустил дым в полуоткрытое окно.

Помощник генерала покосился на плотно закрытую дверь кабинета, подошел к окну, где стоял Рыскалов, и тоже закурил...

— ...И что же ты намерен теперь предпринять? — вопросительно смотрел на Тимохина генерал.

— У вас УК РСФСР под рукой? — спросил Тимохин.

— Должен был где-то быть, — открыл ящик письменного стола генерал. — Сейчас пороюсь.

— Не надо. Я захватил. — Тимохин раскрыл томик Уголовного кодекса и прочел: — «Статья шестая: суд, прокурор, а также следователь и орган дознания, с согласия прокурора, вправе прекратить уголовное дело, если будет признано, что вследствие изменения обстановки совершенное лицом деяние потеряло характер общественно опасного или это лицо перестало быть общественно опасным».

— Не годится, — снял очки генерал. — За что его судили?

— За грабеж и поджог дачи, — ответил Тимохин.

— Деяние это не потеряло характер общественно опасного. Следствие было закончено, и суд определил меру наказания. Так?

— Так... Но лицо, совершившее это деяние, перестало быть общественно опасным.

— А побег из места заключения! Считается или нет? Как по-твоему?

— Считается. К сожалению. Но не будь побега, как бы он стал общественно неопасным?

— Литература все это! — нахмурился генерал. — Прокурора не устроит.

— Возможно... Тимохин полистал Уголовный кодекс. — Тогда пятидесятая! Прочесть или помните?

— Я оперативник, а не член коллегии адвокатов! — проворчал генерал. — Прочти!

— Статья пятидесятая Уголовного кодекса РСФСР гласит: «Лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от наказания, если будет признано, что в силу последующего безупречного поведения и честного отношения к труду это лицо ко времени рассмотрения дела в суде не может быть сочтено общественно опасным».

— «Ко времени рассмотрения дела в суде»!.. — подхватил генерал. — Но суд-то уже был! Шесть лет тому назад! И срока давности нет!

— Суд будет, — твердо сказал Тимохин.

— За побег? — догадался генерал.

— За побег! Только судить его будут не здесь, а откуда сбежал. В Коми. А там не знают, что он уже другой человек! Для тамошнего прокурора он преступник, бежавший из места заключения и объявленный во всесоюзном розыске. И все! Никакой лирики! Так или не так?

— Так! — согласился генерал. — Тогда зачем ты эту кашу завариваешь? На что надеешься?

— Не знаю... — честно признался Тимохин.

— Ну ты даешь, подполковник! — Генерал опять снял и снова надел очки. — Навязался ты на мою голову со своим Рыскаловым! В Москву телекс отбили: дескать, нашли преступника, прекращайте розыск! Благодарность тебе просили передать. Это что же получается? Не заглянув в святцы, бухнули в колокола? Представление надо писать.

— Кому? — не сразу понял Тимохин.

— Генеральному прокурору, кому же еще? — хмурясь, сказал генерал.

— Через вашу голову, — пожал плечами Тимохин, — не имею права.

— И без согласия нашего прокурора не можешь, — так же хмуро подтвердил генерал. — И не ты обращаться будешь. Чином не вышел! Твое дело маленькое: садись и сочиняй представление в адрес Генерального прокурора СССР с просьбой опротестовать в Верховном суде решение по делу Рыскалова. И отдай перепечатать на бланке управления.

— А кто подписывать будет?

— Я и прокурор области. Кто же еще?

— Товарищ генерал! — обрадованно сказал Тимохин. — Виктор Ильич!..

— Ты чего взбрыкнулся? — усмехнулся генерал. — Не ожидал?

— Не ожидал! — кивнул Тимохин. — Но мне придется написать, что ни следствие, ни суд не разобрались в мотивах преступления. Это же теперь особенно ясно. В связи с делом Гулыги!

— Ну и пиши. Кто тебе мешает? — посмотрел на него поверх очков генерал. — Только кто у нас начальник следственного отдела? Ты, кажись?

— Я, — ответил Тимохин.

— А следствие, значит, в мотивах не разобралось? — повторил генерал.

— Не разобралось, — подтвердил Тимохин.

— Это до тебя было, я понимаю... — хитро сощурился генерал. — А ты того следователя уволил, как не соответствующего служебному положению?

— Нет. Работает.

— Вот и выходит, что папахи полковничьей тебе пока не надеть.

— Переживу.

— Скажите, какой бескорыстный товарищ! — рассердился генерал. — Переживет он! Жену вызывай!

— Мою? — растерялся Тимохин.

— Твоя и так приедет. Никуда не денется! Рыскалова! Или как она там по паспорту — Пояркова?

— Пояркова, — кивнул Тимохин.

— Вот и вызывай! Деньги у них есть?

— Должны быть! Там заработки высокие.

— Вот! Пусть с книжки снимает или из загашника берет. И побольше! Ей в Москву придется ехать, а сколько там проболтается, одному богу известно! А мы ей ни дорогу, ни гостиницу оплачивать не имеем права. Посодействовать насчет билетов и гостиницы можем, а платить ни копейки нам не разрешат. Так что пусть раскошеливается!

— А зачем ей в Москву?