Особое назначение

Коллинз потер ладонью горло, как будто ему стало трудно дышать, снял телефонную трубку и набрал короткий номер.

— Хелло! — послышалось в мембране.

— Фрэнк, это я, Коллинз.

— Слушаю тебя, Джорджи...

— Я согласен, Фрэнк.

— О’кэй! — В голосе Фрэнка чувствовалась с трудом сдерживаемая радость. — Сейчас я спущусь.

Коллинз вынул сигарету из полупустой уже пачки, лежащей на столе, щелкнул зажигалкой и не сразу смог прикурить от нее. Так дрожали у него руки.

Игорь Иванович Сошников прилетел в Москву ранним утром. На взлетных дорожках еще не высохли лужи после ночного дождя, но солнце уже припекало, было душновато, и подернутое дымкой небо обещало новую грозу с ливнем.

Не дожидаясь багажа — прилетел он налегке, — Сошников через таможенный зал прошел к выходу и направился к стоянке служебных машин.

Виктор Александрович Горяев уже ждал его в своем рабочем кабинете и, когда Сошников вошел, отложил в сторону бумаги и встал из-за стола.

— Как долетели?

— Без происшествий, Виктор Александрович.

— И то слава богу! Садитесь. Чай, кофе?

— Спасибо. Завтракал в самолете.

— Лето какое в Москве, а? Липы цветут!

— Чудо! — кивнул Сошников. — Всю дорогу от Шереметьева в окошки глядел. Чуть голову не свернул!

Они посмеялись, и Горяев сказал:

— Ладно. Давайте к делам. Вас небось сроки поджимают.

— Да и вас, наверное, тоже? — смотрит на него Сошников.

— Есть немного, — согласился Горяев.

Прошел за стол, перебрал бумаги, некоторые из них отложил в сторону.

— По первой позиции мы с вами имеем следующее: все связанное с Колесниковым подтверждается. — Горяев взял в руки одну из бумаг. — Согласно не зависимым друг от друга информациям, к невозвращению его фактически принудили. Также достоверно подтверждается и его несогласие участвовать в разного рода антисоветских актах со стороны энтээсовцев и других эмигрантских союзов, если их можно так назвать! Беспокоит нас вторая позиция, Игорь Иванович. — Горяев помолчал, прошелся по кабинету, остановился перед Сошниковым. — Колесников просил вас о встрече по телефону?

— Да. Сказал, что речь пойдет о пленке с чертежами, которую ему вручил некий Фрэнсис Гарви для передачи нам. При определенных условиях, которые он хотел бы оговорить.

— Так прямо и сказал?

— Абсолютно не скрываясь. Хотя предупредил, что говорит по телефону-автомату.

— Ну вам-то от этого не легче, — усмехнулся Горяев. — Что вы ему ответили?

— Сделал вид, что не понял. Назначил встречу на пятницу, в двенадцать. И связался с вами.

— Это я знаю. — Горяев опять прошелся по кабинету. — Что вы об этом думаете?

— Пока нахожусь в некотором недоумении, — признался Сошников.

— Я тоже, — кивнул Горяев. — С чего это они вдруг разбрасываются своими секретами? Откуда такая щедрость? И что это за определенные условия? Если деньги, то это так... прикрытие!

— Может быть, пойти на прямой контакт и попытаться прощупать их? — предложил Сошников.

— Нет, — нахмурился Горяев. — Категорически нет! Если они навязывают нам свою игру, а похоже на это, то мы должны знать всю ее подоплеку. И продумать все контрходы. С чем вы пойдете на контакт? Они торговцы серьезные, знают, что кота в мешке не покупают, и вам придется, хотя бы для вида, глянуть на эти чертежи. И все! Встреча будет зафиксирована в лучшем виде. Техника у них поставлена, не сомневайтесь!

— А я и не сомневаюсь, — усмехнулся Сошников.

— И правильно делаете, — в тон ему ответил Горяев.

— А может быть, этот Гарви решил просто подзаработать? — нерешительно спросил Сошников. — Они за тысячу-другую не только чертежи выкрадут, человека ухлопают!

— А почему именно нам предлагают эту сделку? — возразил Горяев. — С другими было бы проще. И безопасней. Вы не находите?

— Думаете, дезинформация? — выжидающе смотрит на него Сошников.

— Скорее всего, да, — кивнул Горяев. — Но как-то уж очень грубовато подбрасывают. Прямолинейно. А могут это сделать первоклассно! На что рассчитывают?

— Полагают, что мы доверимся Колесникову и в этом случае?

— Возможно, — согласился Горяев. — Хотя вряд ли они нас так недооценивают. Вопрос в другом: знал ли Колесников об этой акции или его использовали вслепую?

— Да... — задумался Сошников. — Это важно. Если знал, то...

— Договаривайте, коли начали! — улыбнулся Горяев. — Если знал, то все-таки его на чем-то сломали и работает он на разведку. Таков примерно был ход ваших рассуждений?

— Именно такой, — кивнул Сошников. — Но, может быть, здесь еще и более дальний прицел? Потратили столько сил, чтобы переправить Колесникова в Штаты, а теперь сами выталкивают его из страны. Случайно ли?

— Я не думаю, что Колесникова можно использовать как прямого агента, — покачал головой Горяев. — И они это понимают не хуже нас с вами. Хотя способ заброски не лишен изящества: сами себе внедряем агента. Учтем и такой вариант!

Горяев помолчал, обдумывая что-то, потом обернулся к Сошникову:

— Если склоняться к мысли, что Колесников действует по заданию, настораживает еще одно обстоятельство — личность самого «торговца», так сказать!

— Вы имеете в виду Гарви? — уточнил для себя Сошников.