Особое мнение

В скором времени коридор привел его к громадному главному холлу. Здесь демонстрация во славу Гама бушевала вовсю. Из громкоговорителей под потолком снова и снова гремело:

– За Гама! За Гама! Только за Гама! Альфонс Гам – тот самый, кто нужен нам! Гам! Гам в президенты пройдет! Не подкачает, не подведет! Гам! Гам! Гам нужен нам! Голос за Гама! Гам нужен нам! Гам нужен…

«Кэти? – подумал Джонни. – Не может быть. Нет, это не ты. Не ты…»

Почти не сбавляя шага, он протолкался сквозь пляшущих, будто в забытьи, машущих флагами делегатов, сквозь толпы людей с остекленевшими глазами, в дурацких колпаках, и выбежал на улицу. Куча автомобилей и вертолетов, припаркованных на мостовой, уйма народу, старающегося пробиться внутрь…

«Если это ты, – думал он, – ты слишком нездорова, чтобы вернуться к делам, даже если захочешь, заставишь себя… Выходит, ты дожидалась смерти Луи, а нас ненавидишь или, может, боишься? Чем объяснить твои затеи? В чем их причина?»

Вырвавшись из толпы, Джонни взмахом руки подозвал вертолет с надписью «ТАКСИ».

– В Сан-Франциско, – велел он пилоту.

«А может, ты сама не осознаешь, что творишь? Может, твой помутившийся разум порождает все это сам, автоматически? Может, он, дав трещину, разломился на две половинки – внешнюю, ту, что у всех на виду, и еще одну… ту, которую все мы слышим? Что же теперь? Пожалеть тебя, посочувствовать? Или тебя, наоборот, следует ненавидеть и опасаться? СКОЛЬКО ЗЛА ТЫ В СИЛАХ ПРИНЕСТИ? Да, вот он, главный вопрос… Я ведь люблю тебя по-своему: ты мне не безразлична, а забота – тоже любовь, пусть не такая, как к жене и детишкам, но все же… проклятье, ну и жуткое складывается положение! Может, Сен-Сир ошибся? Может, это не ты?»

Вертолет взмыл в небо, миновал крыши высотных домов и, вращая винтами на пиковых оборотах, повернул к западу.

Снизу, со стоянки у Дворца Съездов, за улетающим вертолетом зорко следили Клод Сен-Сир и Фил Гарвей.

– Итак, все по плану, – резюмировал Сен-Сир. – Я подтолкнул его к действию… а направляется он, надо думать, либо в Лос-Анджелес, либо в Сан-Франциско.

Фил Гарвей замахал рукой, и сверху к ним спорхнул, повис над мостовой еще один вертолет. Оба поспешно влезли в кабину.

– Видите только что улетевшее такси? – заговорил Гарвей. – Держитесь за ним на пределе видимости, только по возможности так, чтобы оттуда вас не заметили.

– Проклятье, – проворчал пилот, включив счетчик и начиная набор высоты, – если он мне виден, так и я ему виден тоже! И вообще не нравятся мне такие дела. Того и гляди в беду влипнешь.

– Хотите знать, что такое настоящая беда, включите радио, – посоветовал ему Сен-Сир.

– А, дьявол! – в раздражении выругался пилот. – Радио не работает. Помехи какие-то, будто от солнечных пятен, а может, какой-то криворукий радиолюбитель балуется… я кучу пассажиров прошляпил, потому что диспетчер со мной связаться не мог! По-моему, полиции пора всерьез этим заняться, как полагаете?

Сен-Сир не ответил ни слова. Сидевший рядом с ним Гарвей тоже молчал, не сводя глаз с вертолета впереди, мчавшего к западу.

* * *

Высадившись на крышу главного корпуса университетской клиники в Сан-Франциско, Джонни увидел вдали вертолет, летевший следом, но круто свернувший назад, и понял, что оказался прав. За ним всю дорогу следили, но – пусть. Подумаешь, велика важность!

Спустившись по лестницам вниз, на третий этаж, он подошел к первой же медсестре.

– Миссис Шарп. Где она? – спросил он.

– В регистратуре спросить нужно, – ответила медсестра. – А часы посещений начнутся только через…

Джонни помчался на поиски регистратуры.

– Миссис Шарп у нас в триста девятой палате, – сообщила пожилая медсестра в массивных очках, дежурившая за конторкой, – но, чтобы увидеться с ней, необходимо разрешение доктора Гросса. А доктор Гросс, насколько мне известно, недавно пошел обедать и вернется с обеда не раньше двух часов. Если желаете, ждите там, – добавила она, указав в сторону приемного покоя.

– Благодарю вас, – ответил Джонни. – Я подожду.

Миновав приемный покой, он вышел через противоположную дверь и двинулся вдоль коридора, поглядывая по сторонам, пока не добрался до палаты под номером 309. Здесь он, шмыгнув внутрь, притворил за собой дверь и огляделся в поисках Кэти.

Единственная кровать оказалась пустой.

– Кэти, – негромко позвал он.

Замершая у окна, неприметная в больничном халате, Кэти повернулась к нему, сощурилась, поджала губы, лицо ее исказилось от ненависти.

– Гам. Вам нужен Гам. Мне нужен Гам, – смерив Джонни полным презрения взглядом, прошипела она…

…и, плюнув в его сторону, вскинув руки, выставив скрюченные, точно когти, пальцы вперед, мягко двинулась на него.

– Гам – настоящий, настоящий, без дураков, – шептала она.

Остатки ее «я» во взгляде меркли, угасали на глазах.

– Гам, Гам, Гам…

С этими словами она хлестнула Джонни по щеке.

Джонни шарахнулся прочь.

– Значит, это действительно вы. Сен-Сир прав. О’кей, ухожу, – со вздохом сказал он, нащупывая ручку двери за спиной и не находя ее.

Захлестнутому волной панического страха, ему хотелось лишь одного – убраться отсюда как можно дальше.