Особняк на Трэдд-стрит

– Что, если Эмили сказала что-то вроде того, что видела призрак, и ее родители рассердились? – Джек на мгновение умолк. – Говорят, некоторые дома, словно маяки, притягивают к себе духов, которые почему-то не перешли в мир иной и остались бродить по земле.

Я вспомнила Луизу и ее запах роз, а также жуткую фигуру, от которой омерзительно несло тленом и чьи руки толкнули меня в спину. Вспомнились мне и мимолетный образ старого джентльмена в форме солдата Конфедерации, и мальчик на качелях, и девочка-подросток, изящно прошедшая по коридору верхнего этажа, чтобы исчезнуть в дверном проеме, которого больше не было. И женщина, что приходила к Джеку, и все голоса, что-то шептавшие мне, стоило остановиться и прислушаться. Помнится, я где-то читала, что ремонт дома нарушает покой старых духов, вынуждая их выходить из укрытий, чтобы посмотреть, что происходит, или выразить свое недовольство. Или же эти духи были здесь всегда, ожидая, когда кто-то вроде меня придет и увидит их.

– Неужели? – отозвалась я и не узнала собственный голос.

– И некоторые люди тоже.

– Вот как? – спросила я, не отрывая глаз от куска пожелтевшей ткани. – Первый раз об этом слышу. – Я сглотнула. – Знаете, Джек, мне кажется, вы слишком много читаете. Просто Эмили… просто… не такая, как все. – Я осторожно подняла лоскут. – Интересно, что он делал за камином? Наверно, мать вывесила работу дочери на всеобщее обозрение, а затем вышивка случайно упала, и о ней забыли.

– Или же, – добавил Джек, – ее мать нарочно потеряла вышивку.

Я заставила себя оторвать глаза от вышивки и посмотрела на Джека:

– Это как понимать?

– В детстве у меня была любимая книжка. И я каждый вечер заставлял мать читать мне ее перед сном, по меньшей мере раз шестнадцать. Там была куча разных персонажей, поэтому, читая, она должна была изображать их голоса. Думаю, она страшно уставала. – Джек с улыбкой посмотрел на вышивку. – В общем, однажды книжка взяла и исчезла. Мать помогала мне искать ее, но мы ее так и не нашли. Только пару лет назад она, наконец, призналась, что спрятала ее на дне кедрового сундука, где я никогда не нашел бы ее, потому что боялась, что сойдет с ума, если ей придется прочесть ее еще хотя бы раз. Она лишь для того сберегла эту книжку, чтобы я мог подарить ее своему ребенку, чтобы тот тоже заставлял меня читать ее и она бы мне опротивела.

Я рассмеялась.

– Я прямо вижу, как ваша мать это делает. – Я вновь посмотрела на вышитую ткань. Игривое настроение тотчас пропало. – Может, мать Эмили подумала, что дочь уже понесла наказание, и поэтому решила избавиться от этой вышивки? – Я поднесла лоскут к свету, чтобы лучше разглядеть причудливые стежки.

– Это все равно что держать в руках кусочек истории, не так ли? – сказал Джек.

Я замерла, услышав голос старика, который произнес почти те же слова – слова, которые я помнила даже сейчас, хотя, когда впервые услышала их, они не имели для меня никакого смысла. «Этот дом – нечто большее, чем просто кирпич, известь и доски. Это связь с прошлым, с теми, кто жил до нас. Это воспоминания и чувство общности. Это дом, внутри которого рождались дети и умирали старики, пока снаружи менялся мир. Это кусок истории, которую можно потрогать руками».

Я опустила руки, как будто увидела очередного призрака.

– Я покажу это Софи, – сказала я, не глядя Джеку в глаза, – и попрошу найти кого-то, кто мог бы поместить это в рамку. Тогда я смогу повесить вышивку в фойе. Покупатели старых домов обожают ностальгический китч.

Я была на полпути к двери, когда кто-то постучал. Я замерла на месте.

– Кто там?

– Всего лишь твой отец.

Облегченно вздохнув, я переглянулась с Джеком и отперла дверь. Отец стоял в коридоре, держа еще одну тепловую пушку. Увидев ее, я улыбнулась и, едва не затащив отца внутрь, заперла за собой дверь.

– Я решил, что две пушки лучше, чем одна. Сколько каминов в этом доме? Три?

– Шесть, – ответила я, беря у него тепловую пушку. – Она, безусловно, пригодится. Спасибо.

Отец покосился на запертую дверь.

– Не будет слишком неприлично спросить, почему дверь заперта?

Вопрос был адресован мне, но ответил на него Джек:

– Нет, сэр. Сомневаюсь, что мы дадим вам честный ответ, но вы имеете полное право задать ваш вопрос.

Отец кивнул:

– Все понятно. Вы прячетесь от Софи, верно? Впрочем, я вас не виню. Она уже несколько раз говорила мне, что я не должен использовать в саду неорганические удобрения. Она втемяшила себе в голову, что здесь нельзя использовать ничего, чего не было в то время, когда был построен дом.

– Что оставляет вам лишь воду и конские яблоки, – сказал Джек.

– Да, именно так.

Оба дружно расхохотались. Я посмотрела на отца. Его лицо и руки были бронзовыми от работы в саду, взгляд был тверд и ясен. Я притихла, не желая двигаться ни назад, ни вперед, желая оставаться там, где мы были. Собственно, это было все, чего мне хотелось с самого детства, и теперь, когда я это увидела, мне было страшно двигаться дальше. Страшно, что это не продлится долго. Я отвернулась.

– Я должна показать это Софи. Увидимся позже.