Осквернители (Тени пустыни - 1)

Конечно, стоявший перед ним человек, несмотря даже на шелковый бурнус с черно-белым, в шахматную клеточку шнурком "агал", перехватывающим капюшон на лбу, ничуть не походил на араба, да и вообще на восточного человека. Всякий увидевший его сказал бы: "Этот рыжий из рыжих ференг рядится в араба. Что он там клянется именем аллаха? Посмотрите на его усы и бороду!" Впрочем, определение "рыжий" едва ли подходило. Цвет волос и усов "араба" можно было скорее назвать русым. Во всяком случае, лицом и внешностью он смахивал на европейца, да еще северного, нордического типа, и никакой арабский бурнус, никакой маскарад не мог сделать его арабом.

Кровь волной прихлынула к щекам араба, но он сдержался и сдавленным голосом приказал:

- Возьмите его и выколотите из него пыль. Большевистским духом от него тянет.

Запахнув с шуршанием свой шелковый бурнус, араб вошел в помещение. Теменем он задел притолоку и выругался. Низкорослый Алаярбек Даниарбек привстал на цыпочки и потрогал косяк, как бы проверяя, цело ли дерево.

Как ни озабочены были фарраши, они не удержались от улыбки.

- Но-но, - проворчал начальник фаррашей, непомерно грузный жандармский капитан, - не очень-то хорохорься... Снимай-ка халат да штаны. Покормим тебя палками досыта.

- А вот и нет!

- А вот и да!

- А вот и не посмеете! Вы знаете, кто я?

Но капитан устал. Он рыскал всю ночь по пустыне в поисках таинственного дервиша. У него ныла поясница. Его преогромный живот, раздувшийся от гороховой похлебки - "пити" и кебаба, жаждал мягких одеял. От бесконечной тряски в седле разыгрался застарелый геморрой. И почтенный начальник меньше всего хотел пререкаться с этим широкоскулым ничтожным тюрком, педвернувшимся не в добрый час ему под руку. Многозначительно подмигнув Алаярбеку Даниарбеку, он почти нежно сказал ему:

- О ваше высочество господин ширванский принц, не обессудьте, ваша милость, в Хафской провинции нашего пехлевийского благоденствующего государства военное положение. По ту сторону границы, в Туркмении, восстание против большевиков. Господин Джаббар ибн-Салман облечен властью и полномочиями. Он приказал, ваше высочество, выколотить из вашей благородной спины пыль и...

- Так эта рыжая скотина и есть Джаббар ибн-Салман? Ну... Да если он сунется в арабский аул в арабском бурнусе, его арабские мальчишки камнями забросают...

- Хватит болтать. Раздевайтесь, ваше высочество. Лапы моих молодцов железные. Еще порвут ваш золототканый камзол. А ну!

Но Алаярбек Даниарбек не спешил. Он неторопливо шарил у себя за пазухой. Терпение капитана истощилось. Он сделал знак глазами, и два жандарма двинулись к Алаярбеку Даниарбеку, сжимая в руках тонкие длинные палки, универсальное орудие азиатской администрации в деле управления простым народом - стадом рабов господа бога.

- А за то, ваша милость, господин принц, что заставили меня, ничтожного, потратить столько драгоценного времени на беседу с вами, разрешите добавить сверх нормы еще штук двадцать плетей, - добавил, сладенько улыбаясь, капитан. - Да не волнуйтесь, ваша светлость, у нас, в прогрессивном государстве, порядочек! Вас уложим поудобнее. Вот нате шелковое одеяло... - Он ногой швырнул кусок изъеденной молью кошмы.

- Уберите лапы! - закричал Алаярбек Даниарбек. - "Зимой пшеница созрела - летом бык замерз". Все у тебя, господин жандарм, в тухлых твоих мозгах перемешалось... На кого ты смеешь замахиваться своей прогрессивной нагайкой! На, смотри! Как бы тебе самому не пришлось примочки на задницу ставить!

- Что это? - Капитан еще топорщил надменно свои жесткие, точно проволока, усищи, но глаза его забегали.

Неторопливо Алаярбек Даниарбек вытащил из-за пазухи сверточек в чистой тряпице, развязал тугой узелок и развернул. На ладони самаркандца алела книжица, при виде которой жандармы издали нечто вроде "ох-хо" и мгновенно выпустили из своих рук Алаярбека Даниарбека.

- На, читай!

- Творец всевышний! Советский паспорт! Я ваш слуга! - залебезил капитан, пугливо отстраняя паспорт. - Вы русский? Что же вы раньше не сказали?

- Я - узбек. Пойми - я гражданин Советского государства. И ты, слепая курица, со своим ряженным в арабский бурнус дергунчиком из кукольного театра ответите еще за оскорбления, нанесенные мне, Алаярбеку Даниарбеку, советскому гражданину, облеченному дипло... дипло... тической неприкосновенностью... да ты знаешь, что тебе и твоему другу, этому шуту в арабском балахоне, будет?!

Надо было посмотреть на Алаярбека Даниарбека в его поистине благородном негодовании.

Выпятив грудь, не вынимая ладоней из-за пояса, он наскакивал на толстого, огромного жандарма. Со стороны казалось, что маленький черный петушок клюет разжиревшего, перепуганного кота, а кот только жмурится от ужаса, боясь пустить в ход свои когти.

Долго бы еще сварливый самаркандец читал господину жандармскому капитану нотацию, как полагается вести себя административному лицу с "персоной грата", если бы не вмешательство вышедшего из конторы Петра Ивановича.