Осколок (СИ)

Николай, как выяснилось позже, с первого взгляда влюбился в новенькую хористку. Только вида не подавал, не положено.

Положено было ухаживать, да домой провожать, можно было на танцы пригласить или в кино, но не сразу, а так, примерно, через полгода. С родителями можно было познакомить только через год, или даже позднее…

Кстати, родителям Николая Ася понравилась сразу, называть её тут же начали «дочкой», а когда справили свадьбу и стали жить одним домом, то прикипели к ней всем сердцем, и совсем стала она им родной…

И текли мирно годы,

и всё было хорошо,

и никто не хотел горя да беды,

а только мирной счастливой жизни

хотели все…

но пришли беда да горе,

ибо пришла война Великая

и принесла их с собой…

А как принесла война великая

горе да беду,

то сказал Николай

молодой жене,

и сказал он ей,

что пора ему

на войну идти.

Так сказал он ей.

И пошёл, родимый,

на войну Великую,

и никто не знал,

вернётся ли когда…

Ася же, как уже знает внимательный читатель мой, пошла работать в тыловой госпиталь, и работала в нём всю войну до самой до Победы. Жила-то у родителей Николая по-прежнему, только по нескольку дней проводила в госпитале и лишь иногда наведывалась то дочку навестить, перед самой войной родилась у них дочурка, то за продуктами, то за одеждой.

Вот так жили, работали без сна по трое-четверо суток и ждали. Ждали вестей.

Вестей ждали все, только этим, можно сказать, и жили, от письма до письма, от треугольника до треугольника.

В первые недели войны настроение было по большей части патриотическое, радужное – «Да мы их!, да мы им! как дадим!!!», - и ожидания были радостные: вот-вот погоним поганых, вот-вот она будет, победа… Только очень скоро пошли гулять по домам вой да плачь, и сменилось радужное настроение тяжёлой тревогой. То в один дом скорбная весть нагрянет, то в другой... Потянулись тяжкие дни ожидания...

Тут посыпались на голову Асину несчастья: сначала захворала маленькая дочурка, и как ни бились старики, как ни пытались выходить, ничего не помогло, и угасла вскоре тоненькая свечечка маленькой жизни...

Ася же, разрываясь между госпиталем и больной дочкой, сама тяжко простудилась, как выжила, не известно. Почти два месяца провалялась больная и, что было особенно неприятно, почти совсем лишилась своего чистого звонкого голоса.

Дальше - больше, пришла худая, как сама смерть, почтальонша, еле поднялась на крыльцо, с трудом сняла с плеча и бухнула на табуретку особую свою неподъёмную сумку, потом села на другой табурет, сумку раскрыла и стала в ней копаться. Сначала копалась в одном отделении, потом попросила водички, потом долго в другом отделении копалась и выкопала, наконец, казённую бумагу, и оказалась бумага похоронкой на Николая.

Страшные удары переживали в ту тяжёлую годину все, вся страна. А потому считалось даже как-то неприлично слабость свою показывать, да и особо некогда было раскисать. Главным лозунгом страны было: «Всё для фронта, всё для победы».

Вот и Ася глубоко в душе несла свои потери, а сама каждый день утешала раненых, вселяла в них надежду.

Родители же Николая, погоревав да поплакав вволю, (только слёз этих не видел никто) стали потихоньку приспосабливаться жить без сына. Асю же полюбили ещё больше, до того выросла их любовь к ней, что стали потихоньку ей жениха присматривать. И, что вы думаете? Присмотрели.

Ася - ни в какую.

- Буду ждать!

- Да чего ждать, дочка? Убили кровиночку нашу... Проклятые изверги убили... Нет больше Коленьки, нет больше мальчика нашего дорогого! Ты хоть поживи, посмотри на счастье не издалека.

- Сказала – нет!

- Да ты не упирайся, посмотри только… Мы же не настаиваем…

За такими уговорами прошло почти два года.

- Парень-то какой? Видный!

- А что ж он, видный, не воюет?

- Так ведь бронь у него. Он специалист... высокой квалихи.. клавили... тфь! черт! Без него шахта встанет, он же главный механик. Без него фронт снаряды не получит...

Капля камень точит, слово может вылечить или, наоборот, погубить… В общем, случилось всё, как хотели родители Николая. Познакомили Асю с новым женихом, Василием Григорьевичем Никишиным, встречались они изредка и краткие эти встречи (Василий Григорьевич сутками и неделями на шахте, Ася сутками и неделями в госпитале) потихоньку начали сближать. И достигли старики своего, поженили их. Так Василий Григорьевич Никишин получил жену, а Ася получила новую фамилию – Никишина – которую пронесла до конца жизни.

Впрочем, счастливого финала в этой истории не будет.

Новая семья, как могла, начинала создавать свой мир.

И тут вдруг…

О, Боже! Как часто это самое "вдруг" по своей воле вмешивается в человеческую жизнь!