Осколок (СИ)

Почти буквально в этот же день или немного позднее того, как злодейский камень поразил Асю, Василий, уже не Васятка, а учащийся железнодорожного техникума, приехавший из Донецка на праздники в родную Бобровицу, разбежавшись, взмыл над миром и врезался в тугую воду красавицы-Десны. Тут же вынырнув, счастливо отфыркиваясь, обратно погрёб к берегу, чтобы повторить прыжок. Друзья-пацаны с восхищением и завистью смотрели на него. Не каждый так красиво нырял, вызывая завистливые взгляды и друзей, и подруг.

Невдалеке наблюдал за состязаниями пацанов невысокого роста коренастый мужчина в твидовом пиджаке - курил, присев на камешек.

Повторив свой прыжок раз с пяток, Василий вылез, наконец, на травку и запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из ушей.

Незнакомец поднялся и неспешно направился к нему.

- Хлопчик, ходи до мэне, - позвал он Василия в сторонку, - Иде ты так гарно нырять навчився?

- Та ни где. Прыг-скок... и усё. – Василий прихватил разложенную на камне одежду и подошёл к нему.

- Пры-скок, говоришь? О це гарно! О це и треба! - Незнакомец, прищурив от яркого солнца хитрые глаза, каким-то особым долгим, изучающим взглядом посмотрел на Василия.

- Ты по-русски гутаришь? А то мне украинский как-то трудноват, я-то сам из Самары.

- Ну а что, конечно говорю. Я в школе председателем кружка русского языка был... Стихи люблю, особенно... - хотел Василий про Есенина сказать, но сдержался, мало ли что, - А вы кто, дядька?

Усмехнулся дядька, снова долгим взглядом поглядел на Василия, а потом сказал: «Зовут меня Антон Николаевич, а кто я такой?... Ты лодочную станцию новую в парке знаешь, где вышку недавно построили?»

- Знаю, конечно, - Василий понемногу начал одеваться.

- Завтра часиков в десять утра приходи туда, спроси меня, там и познакомимся основательно, всё тебе расскажу.

- Так я же завтра в техникум еду, праздники кончаются, мне на учёбу надо...

- А! Ты учишься, а где?

- В Донецке, в железнодорожном техникуме, уже заканчиваю, диплом пишу.

- Ух ты! Скоро, значит, машинистом станешь? И нравиться?

- Конечно, нравится.

Антон Николаевич немного помолчал, подумал, а потом произнёс такие слова, что у Василия аж голова кругом от них пошла.

- Я, братец ты мой, кстати, я-то тебе представился, а как тебя зовут и не спросил...

- Василь.

- Вот, братец мой, Василий, очень ты хорошо ныряешь, красиво. А я... как бы тебе объяснить? Что такое спорт ты знаешь?

- А! Знаю, это бегать что-ли?

- Нет, то-есть, бегать, это тоже спорт, но я про другой сейчас хочу. Есть такой спорт - прыжки с трамплина. Вот здесь от обрыва до воды метра четыре наверное?

- Да, даже немного больше будет.

- Слушай, а если я телеграмму в техникум пошлю, чтобы тебе разрешили дня на три задержаться, как думаешь, разрешат?

- Наверно разрешат, у меня ведь троек нет, только пятёрки и всего две четвёрки… А зачем надо, чтобы я задерживался?..

- Тут, брат ты мой, Василий, дело государственное… Ты уже оделся? Проводи меня тогда немного…

Провожал Василий Антона Николаевича долго, до вечера. Вернее, друг друга провожали то в одну сторону, то в обратную. И потихоньку вырисовывалась из витавших вокруг слов такая картина, что надо непременно Василию ехать завтра днём с Антоном Николаевичем на соревнования по прыжкам с трамплина в Севастополь. Оказался Антон Николаевич главным тренером команды Черниговской области по водным видам спорта, и без выступления Василия считал участие в соревнованиях пустым делом.

По дороге зарулив в малюсенькое здание почтового отделения, дал Антон Николаевич телеграмму в техникум, да так хитро составил текст, что не разрешить Василию задержаться на два дня было совершенно невозможно. При этом сговорились, что на соревнованиях Василию надо будет выступить в первый же день, и прямо из Севастополя, не заезжая домой, можно будет направляться на учёбу.

- А билеты как же? У меня денег только на дорогу отсюда хватит, из Севастополя дороже ведь будет, - вдруг задумался Василий.

- Ты не переживай, билеты тебе будут бесплатные, - успокоил парня тренер.

При таком раскладе Василий просто не мог не согласиться участвовать в соревнованиях. Тем более, что побывать на море было его давнишней мечтой, а тут ещё и Севастополь! Красота.

Весь в радостном предчувствии заявился он домой уже затемно.

Мать ворча встретила на пороге: «Иде тебя бисы носят? Завтра ихать, а он...»

- Мамулечка! - полушепотом проговорил Василий, - Ты тильки батьке ничого не говори. Вин дюже ругатися буде.

Обнял сын мамулечку, прижался к ней всем телом и тихо-тихо зашептал, что на учёбу он завтра обязательно поедет, только не вечером, а дневным поездом, и не в Донецк, а в Севастополь.

- За яким же бисом?! - всплеснула Матрёна руками и тут же, спохватившись, осеклась.

Успокоил сын мамулю, рассказал про спорт, про соревнования, про то, что зовут его выступать - защищать, так сказать, честь всей Черниговской области.

И составили, значит, заговор: отцу ничего не говорить, проводит его Василий с утра на работу и сам сразу на вокзал.

Повечеряли, Василий чемоданчик собрал, и с утра всё случилось, как с матерью договаривались.