Осколок Империи

— Скажите, право «Джамп Шифт» на производство телепортационных кабин является монопольным?

Джерриберри заметил, как Уайт поджал губы и прищурился: «Осторожно, репортер!»

— Простите, — поспешно извинился он, — я не то сказал. Я хотел спросить, кто производит телепортационные кабины. Наверное, ваша компания выпускает большую часть пассажирских телепортационных кабин в Соединенных Штатах?

— Все до одной наши, и дело здесь не в монополии. Любая фирма может заняться производством телепортационных кабин, но это будет ужасно невыгодно. Стоимость производства телепортационных кабин снижается только тогда, когда количество выпускаемых Кабин исчисляется миллионами. Предположим… Возьмем Чили. Там установлено немногим меньше миллиона телепортационных кабин. Все наши. Допустим, чилийцы изобрели более совершенную систему и внедрили ее. Сеть их кабин окажется изолированной от других сетей, если, конечно, они не создали точную копию чьей-то чужой модели. Все кабины сети должны иметь одинаковый объем.

— Разумеется.

— В мире действует около десятка сетей телепортации. Самая большая — в СССР, самая маленькая, пожалуй, в Бразилии.

— Что происходит с воздухом в принимающей кабине?

— Так и знал! — засмеялся Уайт. — Этот вопрос задают все подряд.

Потом ответил серьезно:

— Мы испробовали массу способов. Практически осуществимой оказалась пересылка воздуха из принимающей кабины в передающую, а это означает, что передающая кабина является в то же время и принимающей.

— Значит, если знаешь, кто, куда и когда телепортируется, можно телепортироваться ему навстречу бесплатно?

— Разумеется, но кто будет этим заниматься?

— Я, если мне понадобится провезти что-нибудь мимо таможни.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, просто проигрываю варианты. Кабины на таможне работают в режиме приема только потому, что пассажир не имеет возможности набрать код.

— Знаю. Это типовые кабины первой модели с удаленными панелями набора.

— Отлично. Предположим, вам нужно что-то ввезти в Соединенные Штаты. Вы отправляетесь на таможню в Аргентину. Потом ваш друг в Калифорнии набирает код вашей кабины в Аргентине. Он летит в Аргентину, а вы оказываетесь в Калифорнии, по эту сторону барьера.

— Блестящая идея! — одобрил Уайт. — К сожалению, наша система пропускает вызов только в свободные кабины.

— Черт возьми!

— Я огорчил вас? Прошу прощения, — усмехнулся Уайт. — Не волнуйтесь: есть более простые способы контрабандных перевозок и немало. А если честно, я не хочу просить у вас прощения; сам живу по принципу; laissez-faire[2].

— Скажите, можно ли устроить систему набора кодов как-нибудь так, чтобы то, что случилось на улице Санта-Моника, не могло повториться?

— Блокировка кнопок не поможет, — ответил Уайт, немного подумав. — Если вы не хотите, чтобы собиралась толпа, вам нужно сделать так, чтобы люди не входили в кабины. Может быть, установить счетчики?

— М-м-м…

— Расскажите, Барри, как все выглядело.

— Как потоп. Как будто прорвало дамбу и толпа затопила все вокруг. Потом полиция закрыла кабины, но было поздно. Кабины нужно закрывать при первых признаках беспорядков.

— Хм, у нас, должно быть, немало недоброжелателей?

— Неужели?

— Вспомните семидесятые и восьмидесятые годы: затемнения в целях экономии электричества, телефонное хулиганство… Бороться с подобными вещами невозможно, и люди злятся, раздражение накапливается — отсюда и погромы, Барри. Из-за людей, которые все время чуть-чуть на взводе.

— Вот как?

— Да-да. Все погромы, которые я помню, — Уайт улыбнулся. — Погромов давно не было, и в этом большая заслуга «Джамп Шифт». С внедрением телепортации исчезло многое, что раздражает людей: смог, пробки на дорогах. Письма приходят вовремя. Нет проблем с жильем и работой; ведь не обязательно жить там, где работаешь или получаешь пенсию. Вы когда-нибудь попадали в дорожную пробку?

— Не помню. Может быть, в детстве…

— Мой друг одно время преподавал в колледже. Его беда была в том, что он жил далеко от работы. Пять раз в неделю он тратил час, чтобы добраться на работу, и час с четвертью, чтобы попасть домой (по вечерам движение более напряженное). В конце концов он бросил работу и стал писателем.

— Это не самая большая беда!

— Подобных случаев множество, — серьезно продолжал Уайт. — Тому, кто имел машину, приходилось нелегко; тому, кто ее не имел, и того хуже. «Джамп Шифт» не провоцирует беспорядки, напротив — предупреждает.

Он умолк, ожидая, что Джерриберри согласится с его доводами. Молчание становилось неприлично долгим. Единственное, что мог сказать Джерриберри для возобновления беседы: «А как быть с погромом на улице Санта-Моника?» Но он молчал.

— Допивайте! — неожиданно скомандовал Уайт. — Я хочу вам кое-что показать.

— Показать?

— Допивайте скорее! Нам пора идти. — Уайт, двигая кадыком, в три глотка допил молоко и опустил стакан на стол. — Ну?

— Я готов.

На стеклянных стенах домов лежали почти горизонтальные предзакатные тени. Робин Уайт вышел из «Оранжери» и повернул по Мэдисон-Авеню направо. Три шага — и телепортационная кабина.

В кабине Уайт перехватил руку Джерриберри: