Осколки недоброго века

Запас бронебойных снарядов с новыми взрывателями на кораблях Рожественского был практически выстрелян ещё в линейно-маневренном бою у Квельпарта.

Погреба пополнили доставленными Иессеном «переделками» – спасибо Дубасову, организовавшему в цехах Владивостока замену дефективных взрывателей Бринка на старые проверенные, которые если и не обеспечивали достаточного пробивного замедления, хотя бы гарантированно взрывались!

Проблемой было то, что все привезённые боеприпасы были фугасного действия.

Переоснастка бронебойных снарядов оказалась сопряжена с трудоёмкими операциями.

И теперь, продолжая оглядываться в сторону Сасебо, опасаясь появления Того, Рожественский приказал по эскадре сберегать по возможности те остатки, особенно двенадцатидюймовых бронебойных. Может, поэтому…

* * *

Порой, в редких и бережных порывах медитативных раздумий Камимура кощунственно наделял древних японских богов человеческими качествами, представляя их и за чайной церемонией, или двигающих камешками по доске гобан[64]. Сейчас, по прошествии пятого часа тяжёлого боя, вице-адмирал вдруг представил!

Представил, что вот они такие все из себя занятые, наконец, отставили пригубленный фарфор, отвлеклись от своей Великой Божественной Игры, снисходительно или с иронией бросив несколько камней го своим в чём-то провинившимся детям.

Иначе, почему фактически обречённый «Ивате», накрываемый пенным лесом всплесков, невероятной удачливостью раз за разом выскальзывал – дымящий пожарами, роняя какие-то куски такелажа, но оставаясь на плаву, оставаясь на ходу! В то время как броненосцы Рожественского вдруг и постепенно стали отставать, неровными интервалами растянув боевое построение. Добивший «Асаму» «бородинец» совсем оказался в хвосте, пыхтел, выбрасывая пласты дыма, силясь догнать основной отряд.

И «Якумо», получивший помимо прочих как минимум три двенадцатидюймовых снаряда (судя по всему, фугасных), подтвердил основательность «крепкой» германской постройки, поддерживая стабильные шестнадцать, не имея ни крена, ни других затоплений. Только что стрелял все меньше и меньше.

Впрочем, как и все крейсера этой схватки, что с одной, что с другой стороны.

Затем вице-адмирал услышал, как закричали «банзай» на сигнальных мостиках (офицеры в рубке были более сдержанны), когда «Россия», а вслед и «Громобой» сбавили ход.

Интенсивность стрельбы упала почти до минимума, тем более потеряв в точности.

Быстроходные крейсера противника вынуждены были постоянно отвлекаться на бронепалубники Уриу, и только «Ослябя» вцепился точно мёртвой хваткой, ни на шаг не отступая, теперь концентрируя на себе весь ответный гнев воинов микадо, что и его в итоге вынудило выйти из боя.

Камимура лично видел, как очередным разрывом в носовой оконечности у русского крейсера-переростка вдруг уродливым лохмотьем отслоился, повиснув, целый лист металла, обнажая под собой неповреждённую обшивку.

– Словно змея, сбрасывающая кожу, – сделал гадливое замечание, догадавшись: – Дополнительное блиндирование слабых мест.

Вот только японские крейсера выглядели гораздо страшней.

Близкий взгляд на «Идзумо» помимо покорёженного железа, наглухо заклиненной носовой башни, частично безмолвных орудий, особенно замечал принявшие на себя удар элементы дополнительного блиндирования, создающие некий хаос разрухи: обрывки канатных и тросовых заграждений, на палубах, на леерах мостика тлели груды брезента и матросских коек. Копоть и кровь перемешались в скользкую опасную жижу, кое-где уже смываемую забортной водой.

Тем временем такие желанные, ожидаемые сумерки наступили будто разом припустившийся занавес… ровно тогда, когда солнце, успев кроваво подкрасить закат, погрузилось в жирную тёмно-сизую тучу, что заволокла весь западный горизонт.

Это была ещё не ночь, но надежда… скорбью сознавая, что вся широта тактических замыслов свелась в узкий тоннель предопределённости – спасти избитые крейсера. Оставив последний ответный довод, ставший едва ли не записным средством японского флота – ночными атаками миноносцев.

Уриу уже должен формировать отряды.

Русские окончательно ослабили напор, собираясь в эскадру для ночного боя, готовя противоминные расчёты. Значит, теперь главное суметь довести уцелевшие израненные корабли до Сасебо. Довести по этому неспокойному морю.

Ветер понемногу крепчал, нос «Идзумо» полностью покрывался кипящей пеной разбиваемых форштевнем накатов. Доклады «трюмных» пока перестали тревожить, но…

До базы флота не меньше восьмидесяти миль – по прямой до архипелага (если забыть о «ночных охотниках Рожественского»), потом извилисто проливом, огибая…

Камимура повернулся, запросив штурмана дать точные расчёты… Гортанный, не предвещавший ничего хорошего крик сигнальщика выгнал его на крыло мостика.

Старшина указывал за корму!

Сменив узкую перспективу подзорной трубы на бинокль, адмирал увидел…

На перепутанных стеньговых фалах «Ивате» поползли сигнальные флаги: «Не могу управлять», «Управляюсь машинами»…