Осколки неба

— Очень хороший, это точно. Но для Тани — слишком хороший. Понимаешь, она его помладше, познакомились у каких-то общих друзей, она влюбилась в эту хорошесть. И ей думалось, что Володя такой хороший только для нее. Ну вроде как она ему понравилась — вот он и хорохорится. А то, что он на голову хороший, она только после свадьбы поняла. Что это не в ней дело, а в его характере, который ну никак не изменить.

— А зачем менять? — удивилась Лиза. — Разве плохо?

— Хе, — усмехнулась Маша, — это хорошо, когда тебе помогают. А когда твой собственный муж еще и другим помогает, частенько в ущерб себе, через какое-то время это начинает подбешивать. У Володи друзей куча — он то переезжать кому-то помогал, то после пожара однокласснице квартиру восстанавливал, то с собакой гулял, пока хозяин в отпуске. И на работе частенько задерживался, если что-то срочное. Последней каплей для Тани знаешь, что было? — Маша хихикнула. — Когда Володю поставили на дежурство в новогоднюю ночь. Ее прям порвало, он мне сам рассказывал. Она его спросила, почему это он должен дежурить, он плечами пожал и сказал: "Ну кто-то же должен дежурить в Новый год, это же больница. Почему не я?". Короче, через неделю они на развод и подали. И правильно сделали, эгоисты с альтруистами не уживаются. Это к вопросу о противоположностях, Лиз.

— Я поняла…

— Володя, кстати, не всегда такой был. — Маша вдруг поморщилась, словно вспомнила о чем-то неприятном. — Лет до пятнадцати он был шалопай, учился на тройки — короче, обычный такой подросток. Не хулиганил, но звезд с неба не хватал и вообще от сверстников особо не отличался. А потом кое-что случилось. И слава Богу, я этого не видела… В общем, он тогда шел домой из школы, и когда проходил мимо соседнего дома, из окна одиннадцатого этажа выбросилась девушка. Грохнулась прямо перед ним на машину, разбилась, конечно, насмерть.

Лизу резко затошнило. Это в любом случае неприятно, а уж ребенку…

— Представляешь? Идешь ты так из школы, и вдруг бац. Я не знаю, что тогда в его голове перемкнуло, у нас эта тема дома под запретом. Я помню только, что Володя неделю почти не разговаривал, все молчал и в пространство смотрел, а потом начал усиленно учиться, из троечника превратился в отличника и в медицинский пошел. Один раз я только слышала, как он отцу сказал: "Жизнь человеку дана не для того, чтобы с ней кончать". Что-то тогда его мозги здорово сдвинуло, короче говоря.

— Это не удивительно, — пробормотала Лиза в ужасе, — можно было и с ума сойти от такого зрелища… А он эту девушку не знал?

— Нет. Но она его жизнь перевернула во всех смыслах. Володя после этого случая и в церковь стал ходить, с батюшкой одним разговаривать. Не знаю, о чем, он не рассказывал, конечно. Но, кстати, братец к этому батюшке до сих пор ходит иногда, и я подозреваю, что каждый раз после того как сталкивается на работе со смертью.

Лиза молчала, сжимая в руках бокал с пивом. Все это ей страшно не нравилось и очень не хотелось, чтобы подобные вещи происходили когда-то с Володей… Это же травма на всю жизнь.

Травма, которая заставила его в одночасье повзрослеть, изменила взгляд на жизнь и смерть и разделила все на "до" и "после".

Наверное, так же Лиза когда-нибудь будет относиться к тому, что сделал с ней Денис. До и после…

— Ладно, что мы все про какой-то треш говорим. — Маша вдруг хлопнула ладонями по коленям, да так громко, что Лиза подпрыгнула. — У Володи классный домашний кинотеатр. Давай что-нибудь посмотрим?

— Давай. А что?

— Сейчас я выберу… Что-нибудь такое, чтобы не плакать, а хохотать. До слез…

Маша выбрала "День радио", перед этим очень возмутившись, что Лиза до сих пор не видела этот фильм. И следующие пара часов слились для нее в бесконечное хихиканье, а иногда даже откровенный хохот.

Но потом пришла пора ложиться спать, и Лиза немного занервничала — она боялась остаться одна, да и привыкла уже, что Володя включает музыку. Конечно, она может и сама включить, но это не то…

— А я с тобой лягу, — сказала Маша, когда Лиза спросила, где она будет спать. — У тебя вон какой диван большой, двуспальный. Сейчас найду себе одеяло с подушкой, белье, и лягу. А то я темноты боюсь. Ты, если что, меня защитишь.

— Боишься темноты? — Лиза удивленно улыбнулась.

— Конечно. А все папа со своими чудовищами под кроватью… Володя рассказывал, небось?

— Ага.

— Ну вот. Мама отца так ругала тогда — мол, ты чего, ребенок боится теперь в комнате спать. Вот мужики все… — Маша запнулась, покосилась на подругу и закончила: — Хотя не все. Володя хороший.

Хороший часов в одиннадцать вечера написал вопрос Лизе в вацап.

"Все в порядке?"

"Да. А у тебя?" — ответила она.

"Дежурю. Надеюсь, ночью удастся поспать. Маша завтра с тобой побудет до моего приезда".

"Хорошо".

Лиза положила телефон на комод и вздохнула. Страшно хотелось напечатать "Обнимаю".

Страшно хотелось, чтобы Володя писал ей не из жалости, а потому что… Потому что…

— Лиз, я вышла из ванной, — крикнула Маша из коридора. — Можешь чистить зубы и умываться.

— Да-да, иду…