Осколки мёртвых душ

— Ты вырос в любящей семье и, видимо, просто не понимаешь, что бывает совсем по-другому, — процедила я, изо всех сил стараясь сохранять самообладание. — А знаешь ли ты, что чувствует маленький ребенок, когда в его пятилетие мама, родная любящая мама, отводит его к незнакомым людям и без объяснений оставляет навсегда? Знаешь, как было страшно и больно оказаться среди множества таких же брошенных детей, которые уже с малых лет были никому не нужны? Гадать изо дня в день, куда делась семья, может, что случилось, а может, я что-то сделала не так, поэтому от меня избавились. Надеяться, что мама вернётся и заберёт меня. Каждый день ждать, ждать и ждать, жить лишь одной надеждой. Но проходили дни, недели, месяцы, а она не возвращалась. Не знаешь?

Эдриан молчал. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с комом в горле, который возникал каждый раз, стоило мне подумать на эту тему. Даже спустя столько лет…

— И каждый, абсолютно каждый день я жила с этими мыслями в голове, накручивая себя всё больше и больше, взращивая внутри мерзкое чувство вины, что это именно я виновата, что меня бросили. Что я всё делала не так, была плохим ребёнком и расстроила родителей, и поэтому они меня отдали. А там, в приюте, приходилось бороться. С собой. С другими. За крохи тепла, за лишнюю корку хлеба. За сраное внимание пусть даже кухарки, которая сжалится, погладит по голове и даст лишний пирожок. Каждый день, изо дня в день, иначе ты не справлялся. А потом, когда я стала старше и научилась выживать в этом жестоком и злобном мире, в котором абсолютно всем на тебя похрен, а больше всего твоей так называемой семье… я узнала, что меня просто удачно продали, получив за это неплохие деньги от империи. Как удачно я оказалась магом, которого получилось сбагрить и удобно жить ещё какое-то время. И потом, встречая меня на улице, делать вид, что ничего плохого не произошло… И ты требуешь, чтобы я нормально с ними общалась? Чтобы я их простила?!

У Эдриана кровь от лица отхлынула.

— О Святейший, прости, я не знал, я…

Он снова хотел меня обнять, но я вытянула руку вперёд, не давая подойти ближе.

— Ты не представляешь через какой ад я прошла и каким ничтожеством себя считала. Я не знаю, что такое тепло и любовь, мне знакомо только выживание. Я не испытываю такой ненависти к сёстрам, хоть и не желаю их видеть, но люди, называющие себя моими родителями… — я запнулась и покачала головой, — никогда их не прощу. Ненавижу их. И не пытайся это исправить, если у тебя есть ко мне хоть капля сострадания.

Я отвернулась, стараясь унять подступившие слёзы.

— Мне правда очень жаль, — тихо сказал он, — прости, что я настаивал, стоило поговорить с тобой ранее.

Я повернулась и окинула его колючим взглядом. Эдриан выглядел потерянно и подавленно. Он шагнул ко мне, но я покачала головой.

— Мне нужно побыть одной.

Не дожидаясь его ответа, я поднялась по лестнице, закрыла дверь на замок и облокотилась на неё спиной. Какой безумный день…

— Это правда? — неожиданно раздалось рядом, и от испуга я даже подскочила и громко охнула.

Винсерес стоял, оперевшись на комод, и взирал на меня сверху вниз.

— Зачем так пугать! — недовольно выдохнула я, пытаясь успокоить колотящееся от испуга сердце, но он не ответил, продолжая вопросительно на меня смотреть. — Правда, но я не хочу об этом говорить. И не хочу слушать о том, что должна кого-то простить.

Я мотнула головой, подошла к зеркалу, распустила волосы и попыталась их причесать, чтобы хоть немного успокоиться и справиться с очередным колючим комком в горле.

— Простить? — усмехнулся он, а потом медленно подошёл сзади и положил руки мне на плечи. Я уставилась в глаза его отражению, а оно таинственно улыбалось в ответ, — по мне видно, что я кого-либо прощаю, ммм?

Он спустил руки с плеч и медленно повёл ими по спине, вызывая мурашки и спускаясь всё ниже и ниже, пока не остановился на моей талии, приобняв за неё. Я почувствовала тёплое дыхание на шее. Стало жарко. Следовало скинуть его руки и отойти, но я так и стояла с расчёской в руке и смотрела на него в зеркало.

— Я могу сделать так, что они будут умолять о лёгкой смерти, — раздалось бархатным голосом прямо над ухом, — только попроси.

Он посмотрел в зеркало и наши взгляды вновь встретились. Его глаза зловеще мерцали, и я снова увидела, как проявляются чёрные отметины, отходя от глаз к рогам и вниз к шее. Я сглотнула и попыталась вырваться из оцепенения.

— Нет, — помотала я головой, высвободилась из рук демона и отступила на шаг, — я… я так не могу. Как бы я их не ненавидела, я не желаю им такой смерти.

— Уверена? — наклонил он голову и особо зловеще улыбнулся, — а светяшки на рогах и лице опасно полыхнули.

— Прекрати так делать, ты меня пугаешь, — дёрнулась я в сторону и отошла от него, всё ещё сжимая в руках расческу.

— Забавно это слышать с учётом того, что я второй раз спас тебя от смерти, — заметил он и побарабанил когтями по столешнице трюмо.

От стыда у меня даже лицо вытянулось, я ведь даже их не поблагодарила.