Осколки мёртвых душ

Девочки с неподдельным интересом рассматривали Эдриана, видимо, видели его впервые, а значит, все разговоры с маменькой велись за пределами дома. Интересно. Случайно ли они где-то встретились, или он был инициатором?

Пока всё внимание было приковано к Эдриану, я прошлась по гостиной, рассматривая убранство. Аналогично прихожей, практически всё осталось таким же, как я помнила, разве что рисунок обоев давно выцвел, а хрустальная люстра потускнела, и также то тут, то там виднелись трещинки. Паркет около обеденного стола и вовсе неприлично протёрся. А большие напольные часы сломались ещё при мне, и до сих пор никто их так и не починил.

— Никогда бы не подумала, что ты выйдешь замуж, — прервала мои размышления Ханна и протянула мне бокал красного вина, — да ещё и по своей воле.

— С чего это вдруг? — выгнула я бровь, — вроде не припомню, чтобы постригалась в монахини.

Бокал я, впрочем, взяла и отпила щедрый глоток в надежде, что он скрасит этот чудовищный вечер в неприятной компании.

— Ну ты у нас такая… своевольная, — натянуто улыбнулась она, — маменька аж ушам своим не поверила, когда узнала. Да ещё и за богатого уважаемого мужчину! Тем более ты магичка, зачем тебе какой-то брак.

— А откуда она узнала, кстати? Я не собиралась вам говорить примерно никогда.

— Маменьке капеллан сказал, — влезла Иветт и с завистью посмотрела на наше вино. — Как только вы подали бумаги, он немедленно донёс ей важное известие, ой что тут было… Она очень долго возмущалась, что не получила от тебя никакого приглашения. Хотя от тебя его и не дождёшься.

Девушка недовольно фыркнула, будто на полном серьёзе ожидала его от меня получить.

— Ты совершенно права, Иветт, — согласилась я с ней и скривилась в подобии улыбки. — Если бы Эдриан не желал следовать всем правилам и традициям и не заставил меня пойти на некоторый компромисс, ноги бы вашей на моей свадьбе не было. Я прекрасно проживу, не видя вас больше никогда в своей жизни, был бы лучший подарок. Единственный, кого я хотела бы увидеть, это Сорен, но увы, как его отправили в гарнизон, я потеряла с ним связь.

— Мы все потеряли. Так что придётся довольствоваться нами, убогими.

Иветт сомкнула губы в тонкую линию и удалилась к столу, а Ханна помрачнела.

— От тебя ничего другого и не ожидалось, — сообщила сестра тоном с будто бы обиженными нотками, — я говорила маменьке, что это плохая идея, а она настаивает, чтобы мы с тобой отношения налаживали. Я тебя, между прочим, на свою свадьбу звала!

— Поздно что-то налаживать, — холодно заметила я, — вы опоздали на двадцать лет.

Мы встретились с сестрой взглядами, и между нами будто заискрилось пространство, того и гляди начнут бить молнии.

Меня вообще крайне занимало, что они так навязывались, хотя не вспоминали обо мне годами. Не иначе как их заставили. Ну ещё бы, такой богатый родственник намечается.

— Девочки, — отвлекла нас от милой беседы Леонора, — прошу к столу, успеете ещё наболтаться.

Нам с Эдрианом выделили места рядом с ней самой, Уилфорд сидел во главе стола, а сёстры напротив нас. Пока дворецкий наливал нам вино, Иветт довольствовалась соком, а Ханна накладывала себе в тарелку всё, до чего могла дотянуться. У меня же аппетита не было совсем, разве что вино оказалось ну очень кстати. Но есть никому не дали, пока Леонора не произнесла молитву и не поблагодарила Святейшего за ужин.

— Ханна, дорогая, не ешь столько, — с нотками возмущения воскликнула она, — ты же располнеешь! Что мы будем делать, если ты не влезешь в наряд на императорских бал?

— Да, мама, — погрустнела она и отодвинула тарелку.

— Наша Ханночка играет на арфе в театре, — обратилась она к Эдриану, — скоро у них выступление в императорском дворце, такая честь! А говорят, императору в личные музыканты как раз нужна арфистка. Мы очень надеемся, что таланты нашей девочки будут замечены, каждый день молюсь и прошу Святейшего помочь в этом деле.

Эдриан даже рот не успел раскрыть, как она продолжила:

— А Иветт, моя младшая, — кивнула Леонора на сестру, украдкой пытающуюся налить в свой сок вина, — готовится на службу в церковь! Сначала мы думали отдать её замуж, но мне было озарение, будто сам Святейший коснулся меня, и я поняла, что место ей в храме. Служение господу — очень почётно.

— Ты пойдёшь в монахини? — в недоумении уставилась я на неё, — серьёзно?

Перебитая Леонора покраснела от негодования, но мне было плевать. Меня очень повеселила новость, и я точно знала, что Иветт ни в какие монахини не планировала. А судя по её взгляду и выражению лица, такие перспективы её совершенно не радовали.

— Я прям так и вижу, — откинулась я на спинку стула, — что ты отрекаешься от мирской жизни ради вечного служения в церкви, будешь носить робу, жить в маленькой комнатушке и молиться, молиться, молиться…

— Заткнись! — ощетинилась Иветт, сверля меня испепеляющим взглядом.

— Что я слышу? — повысила Леонора голос, — сейчас же выйди из-за стола и иди проси Святейшего тебя образумить и послать хорошие манеры!

— Но мама…

— Сейчас же!