Осколки хрустальной мечты

– Среди посетителей «Хрусталя» полно молодежи, – проговорил он, сделав пару глотков и отставив чашку. Кофе уже не хотелось, он дома в себя влил двойную дозу. – Даже четырнадцатилетняя девочка запросто может туда войти.

– Разве такую пустит охрана? – вскинулся Попов. Его старшей было пятнадцать.

– Ты видел, как сейчас выглядят некоторые тинейджерки?

– Пусть чуть старше, но не на восемнадцать же.

– На двадцать. Если наложит макияж, сделает прическу, оголит грудь…

– Какая там грудь в четырнадцать?

– Уверенная тройка в лифчике пуш-ап. Но ты не переживай, я условно. Таких юных я там не видел.

Это он успокаивал Желейного человека. На самом деле заявлялись и такие, пусть и редко, еще и со взрослыми мужиками. Как-то Матвей узнал в одной из спутниц крупного, пусть и по региональным меркам, чиновника свою соседку Олюшку. Та училась в школе и даже не в выпускном классе, а, наверное, в десятом. Была гордостью родителей – и по всем предметам успевала, и спортом занималась, и языки осваивала, и бездомным животным помогала. Семья, мягко говоря, не бедствовала, так что Олюшка связалась с богатым дядей не из-за финансовых трудностей. Родители так ей доверяли, что оставляли одну дома на выходные, а сами уезжали на дачу. Были уверены: занимается девочка. А если и развлекается, то играет с лучшей подружкой в «скрабл» или кино смотрит.

– Привет, соседка, – бросил Матвей, проходя мимо девочки в туалет. В этот момент она была одна и отправляла маме умильные фото котиков.

– Дядя Матвей?

«Фига се», – хохотнул Абрамов. Он для нее дядя, а мужик, с которым она лизалась в ВИП-ложе, «масик» или «пусик», а он меж тем постарше будет.

Он сходил в уборную, а когда покинул ее, снова столкнулся с Олюшкой. Он впервые видел ее в таком образе: с ярким макияжем, уложенными в стиле «голливудский шик» волосами, в облегающем золотом платье, из-под подола которого выглядывают ажурные резинки чулок. Для Матвея она была девочкой с чистыми лицом и хвостиком, в футболке, джинсиках, которая ходила по квартирам, предлагая взять брошенную животинку. Та Оля нравилась Абрамову, эта – нет. Особенно тем, что образ дорогой шлюхи ей шел – она была гармонична в нем. Не то что кроха, которая размалевалась, напялила мамины туфли и шляпу и вышагивает по квартире, представляя себя моделью или артисткой. Среди девочек-подростков таких тоже было много. Яркий макияж, вызывающее платье, два сантиметра поролона в лифчике… Но она не секси, а просто глупая девчонка, желающая казаться взрослее. Это почти то же самое, что туфли тридцать восьмого размера на трехлетке…

Но Олюшка была не из их числа. Она тогда в клубе не примеряла на себя чуждый образ, а скорее позволяла себе побыть в своем настоящем.

– Не говорите родителям, что видели меня тут, – попросила она Абрамова.

– Не скажу, – пообещал он, потому что и так не собирался. – Но и ты не приплетай меня, если этот боров с тобой что-то сделает. – Чиновник, как многие, имел лишний вес, хотя безобразным не был.

– Козюля? – хохотнула Олюшка. То есть не «масик» или «пусик», ошибся Матвей. – Он совершенно безобидный.

– Ты с ним из-за денег?

– Нет, конечно. Просто мне интересны мужчины постарше.

– Он ровесник твоего отца.

– Да. И что?

– Еще скажи, что у вас любовь, – криво усмехнулся Абрамов.

– Взаимная симпатия, – поправила его Олюшка. – Нам кайфово друг с другом. Он хочет моего молодого тела, а я… – Она замялась.

– А ты?

– Вот этой жизни: легкой, веселой, богатой на события. Я получаю все, что хочу, не напрягаясь. За меня думает Козюля. А взамен требует только лишь секса.

– Тебе не противно заниматься им?

– Нет. Мне нравится. Я потеряла девственность в двенадцать с ровесником, и это было ужасно – грубо, нелепо, больно. А Козюля ласковый. Пока он меня обцеловывает, я засыпаю.

– Он знает, сколько тебе?

– Я сказала – учусь, и он решил, что в институте. Не стала его разубеждать.

Наверное, правильно было бы рассказать кому-то правду. А лучше всем: и Козюле, и родителям Олюшки, а заодно и управляющему «Хрусталя» (несовершеннолетняя пила в заведении, и за это можно налететь на огромный штраф), но Абрамов решил, что все это не его дело. Он сделал для себя выводы и пошел веселиться дальше.

– Матвеюшка, ты к чему вел? – обратился к задумавшемуся следователю Попов.

– К тому, что в «Хрустале» половина посетителей могла смотреть «Пульс». Этот клуб – молодежное место. Но «Вечер, кому за тридцать» в ДК машиностроителей посещает другая публика.

– А у той – дети, фанатеющие от корейской поп-культуры.

– Тоже верно.

Они немного поболтали, Попов выпил еще чашечку кофе, и им пришлось распрощаться, потому что к следователю Абрамову явился на допрос свидетель.

Глава 6

Она сидела на террасе кафе, пила ароматный чай с травками и ягодами и старалась не замечать урчание в животе. Есть хотелось давно, но Окси уговаривала себя об этом не думать. Однако голод победил, и она махнула рукой официанту со словами:

– Молодой человек, будьте добры, меню.