Оскал Анубиса

Сети осторожно снял глиняную печать, открыв обе створки двери. Взглядам смертных предстало прекрасное золотое изображение владыки царства мертвых. Фараон, а вслед за ним и все присутствующие, распростерлись ниц перед величеством Осириса Уннефри. Затем владыка Обеих Земель обрызгал статую благовониями, окурил возжиганиями и прочел необходимые молитвы. До этих пор бог был как бы безжизнен, а теперь к нему возвратилась жизнь. Сети показал Осирису магические амулеты: Уджат – Око Гора и статуэтку Маат – богини истины, дочери Ра.

Старшие жрецы вынесли статую из наоса. Фараон совершил туалет бога, омыв, умастив и одев изваяние. Вновь обрызганное благовониями, оно, наконец, было помещено на носилки, и процессия покинула храм. Торжественный выход Осириса начался.

Обойдя весь храм и полгорода, пестрая колонна вновь приблизилась к святилищу. Во главе процессии двигалось изображение Упуата – «Открывателя путей». «Враги» Осириса в исполнении молодых жрецов попытались задержать процессию, но верные слуги бога под предводительством Гора и Анубиса разогнали многочисленное воинство противника.

На следующий день праздника было представлено убийство Осириса. Участники выказывали великую скорбь и неимоверное горе. Особенно старалась молоденькая жрица, представлявшая сестру и супругу бога, Исиду. Очень натурально играл и парень, перевоплотившийся в Анубиса. А вот Иунмутеф, которому досталась роль Тота, был как никогда неуклюж и неповоротлив. «Стареет он, что ли?» – подумалось Великому Дому.

День третий был посвящен торжественному избиению врагов Осириса и его воскрешению. Толпы народа ликовали, приветствуя священную ладью «нешмет» владыки подземного царства, на которой бог возвращался в Абидос и водворялся в свои чертоги.

Завершились празднества ритуалом поклонения царя Та-Ур («Великой Земле») – священному штандарту города. Штандарт состоял из древка и кругловерхого цилиндрического предмета, символически представляющего голову бога Осириса, похороненную в Абидосе. Увенчанный солнечным диском, уреями и перьями, он был установлен в прямоугольной подставке. Внизу его подпирали фигуры двух львов. На верхней плоскости подставки находились маленькие серебряные и золотые фигурки фараона Сети: четыре из них поддерживают руками древко, другие, преклонив колени, подносят штандарту священные сосуды «ну». По углам подставки также расположены уреи, а по центральной оси – два шакала.

Да, все как всегда.

Вот только…

Государь к своему глубочайшему удивлению и разочарованию отметил, что роль Исиды в этом году исполняла не Бентрешит…

Три года назад Менмаатра, в очередной раз приехавший в Абидос на праздник воскрешения Осириса, был поражен в самое сердце красотой юной девушки, представшей перед ним в облике Исиды.

О, Маат! Сети уже прожил достаточно много лет. И повидал на своем веку немало красавиц. Сколько их было: большеглазых хабиру, нервных и трепетных, как лань; грудастых нубиек, чьи горячие ненасытные ласки способны свести с ума любого, даже самого трезвомыслящего и хладнокровного мужчину; поэтичных ливиек, услаждавших сердце волнующими песнопениями.

Было, было. Военные походы, кусок мяса, прикопченный над костром, кубок хмельного пива, а на закуску объятия очередной красавицы.

Впрочем, он и сейчас обладает целым цветником. Такого гарема, как у владыки Обеих Земель, не имеет ни один из правителей великих и славных царств. Его Великая Царская Невеста Туйа, с которой Менмаатра прожил уже много лет в мире и согласии, непрестанно заботится о пополнении «коллекции» живых цветов фараона. Не проходит и месяца, чтобы какой-нибудь мелкий соседний князь не присылал в жены Сети свою дочь-красавицу. Ну, в жены там или нет, это уж как Великому Дому будет угодно. Сойдет и в наложницы. И так великая честь.

Их было так много, что для всех просто не хватало места в огромном дворце царицы. Иногда, когда количество живых цветов превышало определенную Туйей норму, повелительница испрашивала у государя разрешения на то, чтобы осчастливить кого-либо из принцев или вельмож невестой. И, получив «добро», отправляла десяток-другой девушек на хлеба к высшим сановникам царства.

В последние годы Менмаатра несколько охладел к гаремным утехам. То ли возраст сказывался (все-таки уже около пятидесяти), то ли еще что. Однако большее время он проводил если не в военных походах, то в хлопотах по возведению многочисленных дворцов и храмов. Абидос, храмы Амона в Ипет-сут и Ипут, великая царская гробница в Долине, государев «храм миллионов лет» – «Славный Сети на Западе Уасет» в городке Хефт-хер-небес. Всего и не перечислить. И за всем нужен хозяйский глаз.