Ошибки в оценке науки, или Как правильно использовать библиометрию

Хотя издаваемые в России англоязычные журналы с «международными амбициями» имеют определенный потенциал для улучшения своих позиций[208], как видно на ил. 3, только одна категория публикаций российских ученых демонстрирует уверенный рост импакта — статьи, поданные в зарубежные (в основном североамериканские и западноевропейские) англоязычные журналы. В последние десять лет российские статьи в данной категории журналов цитируются в среднем так же часто, как и любые другие статьи в Web of Science, то есть на среднемировом уровне.

Таким образом, на ученых из России не лежит проклятья или стигмы, а аномально низкий уровень цитируемости советских и российских статей (постепенно повышавшийся на протяжении последних двадцати пяти лет) связан с эффектами языка и страны издания. Не что иное, как специфическая структура российских «международных» публикаций (в которой сначала преобладали русскоязычные, а затем переводные журналы) в Web of Science, объясняет их аномально низкие показатели цитируемости.

Рассмотренные в этом разделе эффекты (языка и места), конечно, хорошо известны владельцам баз данных научного цитирования, равно как и создателям международных рейтингов университетов. С целью смягчить эти эффекты, отражающие изначальное неравенство в положении университетов по всему миру, до настоящего момента по рекомендации специалистов из Thomson Reuters при составлении сверхвлиятельного глобального рейтинга университетов Times Higher Education (THE) использовалась нормализация данных о цитировании по странам или регионам. Но начиная с этого года новые партнеры из компании Elsevier рекомендовали отказаться от этой практики[209]. Тем самым, несмотря на риторику «инклюзии» и стремления к справедливости, только усиливается тренд на сохранение статус-кво в глобальном распределении научного престижа, точным отражением которого и являются рейтинг THE и аналогичные ему рейтинги.

Глобальная экономия внимания

Дискурс научной интернационализации является глубоко нормативным. Принято считать, что помимо языкового барьера авторы из периферийных стран, публикующиеся в локальных журналах, закрыты для внешнего мира и т. д.; они малопродуктивны, и их исследования не находятся на «мировом уровне». Возможно, это в определенной степени соответствует действительности. Однако как показано выше, данный дискурс затушевывает структурные эффекты изначально неравного положения ученых из разных стран по отношению к международной иерархии престижа, неравные шансы быть замеченными и оказать влияние. Анализ географического распределения ссылок и цитирований позволяет выявить наличие устойчивых паттернов, отражающих особенности практик цитирования (referencing & citation behavior) у ученых из разных стран, занимающих различные позиции в мировой системе научной коммуникации, и тем самым более детально рассмотреть интернационализацию науки как сложный геополитический процесс.

Если исходить из гипотезы о разной степени включенности российских ученых в международное поле научной коммуникации, правомерно ожидать, что паттерны цитирования, наблюдаемые в их статьях, будут значительно варьировать в зависимости от языка и страны издания. Но если мы посмотрим подробнее на распределение ссылок по странам (таблица 2), то обнаружим в разных категориях журналов очень схожие распределения. Пожалуй, единственное заметное отличие русскоязычных и переводных журналов состоит в том, что в них содержится больше ссылок на российские и советские публикации, чем в оригинальных англоязычных журналах. Так, около 21 % всех ссылок в российских русскоязычных и переводных изданиях приходится на другие советские и русские публикации, но их доля падает до 13 % и до 10 % в зарубежных и российских англоязычных журналах. Хотя это не отражено в таблице, единственная группа стран, которая «теряет» ссылки, когда ученые из России публикуются за рубежом, это бывшие советские республики.