Ошибки в оценке науки, или Как правильно использовать библиометрию

На сегодняшний день среди российских[202] публикаций в Web of Science очевидно преобладают статьи на английском языке. В начале семидесятых годов ситуация была обратной, но постепенно доля русскоязычных публикаций сокращалась. К началу девяностых в Web of Science индексировалось уже равное число русскоязычных и англоязычных статей российских авторов — пятьдесят на пятьдесят. А в последние годы число публикаций на русском языке стало ничтожно малым (ожидаемым образом они в основном представлены гуманитарными областями, филологией и историей)[203].

Инверсия лингвистического тренда в начале девяностых была связана вовсе не с тем, что постсоветские ученые внезапно перестали писать статьи на русском языке. Она является скорее артефактом самой базы данных: с конца восьмидесятых русскоязычные журналы стали активно из нее изыматься. Для сравнения, также в базе сокращалось присутствие немецкого и французского языков, хотя и не столь быстрыми темпами. Доля статей на этих языках в общем объеме научной продукции франко- и немецкоговорящих стран в девяностые годы оставалась примерно на уровне одной пятой. Стоит отметить, что при этом в тот же период заметно увеличивалось присутствие научных журналов из быстроразвивающихся («эмерджентных») стран, таких как Бразилия и Китай, но также Турция и Иран, в том числе выходящих на их национальных языках. Такая переориентация журнальной базы данных очевидно отражает важнейшие геополитические сдвиги последних десятилетий, корреспондирующие с (временным?) упадком науки в странах социалистического блока и ростом влияния развивающихся стран, а также заинтересованностью производителей базы данных в клиентах из этих стран с целью расширения собственного влияния.

Ил. 1. Языковой тренд советских и российских публикаций в Web of Science, 1973–2015 гг.

Между тем параллельно с изъятием русскоязычных журналов из Web of Science в базу данных добавлялись переводные англоязычные версии тех же самых журналов. Наличие категории переводных журналов, которые после 2006 года преобладают среди российских англоязычных публикаций, является, возможно, наиболее оригинальной чертой кейса нашей страны.

Наличие переводных версий журналов отражает специфическую стратегию интернационализации, связанную с недавним прошлым нашей страны. Переводные журналы представляли собой полные копии ведущих советских журналов или сборники избранных статей по предмету (типичный пример — Russian studies in philosophy). И их существование было связано с контекстом холодной войны. Обширная программа по переводу советской научной периодики была запущена в 1956 году по инициативе американского правительства под впечатлением от запуска первого спутника. В будущем ни одно значимое достижение советской науки не должно было пройти незамеченным для американских ученых[204]. Начиная с этого времени десятки переводных версий советских журналов стали заполнять библиотеки западных университетов. По замечанию самого Гарфилда, одним из важных последствий этой политики было то, что советские руководители не испытывали потребности переходить на английский язык в тот момент, когда все остальные ведущие западные страны занялись сознательной интернационализацией своих академий. Ирония состоит в том, что на деле задачу международного продвижения советской науки частично взяло на себя американское правительство.

Уже в 1972 году Юджин Гарфилд критиковал эту политику как «неверное решение» для «ложной проблемы», аргументируя свою позицию тем, что эта «затратная» и даже «расточительная» практика не окупала себя с точки зрения реального использования этих журналов[205]. В действительности их почти никто не читал. Более того, включение этих журналов в Web of Science создавало технические проблемы, связанные с дублированием публикаций, подсчетом ссылок и проч. Именно поэтому в то время Гарфилд отдал предпочтение при включении в базу русскоязычным оригиналам советских журналов. Любопытно, что двумя десятилетиями позже он же настаивал на противоположном решении, состоявшем в интегральном переводе всех советских научных изданий на английский язык или хотя бы одновременной публикации их оригинальных и переводных версий[206]. Этот призыв и был фактически реализован в 1990-е годы, во всяком случае в том, что касается значительной части научной периодики, в русле более общего тренда языковой унификации.