Ошибка Творца

Примерно в то же время вышла книга некоего итальянца – Чезаре Ломброзо. Как и Гальтон, тот обмерил немало черепов и сделал вот какой вывод: человеков существует два вида. Один из них – атавизм, человек преступный. У такого индивида имеются аномалии в строении черепа, напоминающие черепа доисторических рас: узкий скошенный лоб, асимметрия глазных впадин и чересчур развитые челюсти. И при всем различии между итальянским тюремным врачом и английским джентльменом, их изыскания сходились в одном. Там, где англичанин искал высшую расу, итальянец доказывал существование преступной подрасы. Перед смертью Гальтон написал роман-антиутопию, которым, впрочем, не заинтересовалось ни одно издательство, где изложил следующее: «То, что природа делала слепо, медленно и жестоко, следует делать прозорливо, быстро и мягко». К несчастью, потомки только частично прислушались к советам благообразного английского джентльмена.

Маша

Они стояли перед Анютиным, как два первоклассника, вызванные к директору школы. Пристыженные, глаза в пол. А полковник расхаживал по кабинету и монотонно их ругал. Именно монотонно, без огонька. Два дела, два будущих «висяка». Одно – убийство телеведущего, который, как выяснилось, сам был заказчиком по крайней мере четырех убийств. И второе – смерть молоденькой кинозвезды, чей муж в прошедшие выходные покончил с собой, перерезав себе вены в ванне и оставив записку, мол, сам виноват в ее гибели.

– Это не он, – тихо сказала Маша.

– Что? – Анютин навис над столом, поставив руки на кулаки.

– Это не он убил Алису. Он виноват, но косвенно, в смерти первой жены. В этом и признается.

– Тоже убийство? – нахмурился Анютин.

– Нет. Авария. Возможно, самоубийство.

– Вот видишь, – сел наконец в кресло Анютин. – Актриса, говоришь, погуливала. Плюс свела в могилу первую супругу. Так что был и мотив, и возможность. Выходит, сцена в ванной все объясняет. Алиби надо прошерстить – наверняка найдется дырочка нам на радость. И этот твой, – он кивнул Андрею, – Джорадзе. Связался с профессиональными убийцами, вовремя не заплатил или подставил слегонца, высветив на голубом экране, они же его и…

– Нет, – твердо сказал Андрей.

– Да вы что, сговорились, что ли? – вскочил опять Анютин.

– Убийца из кафе – высокий мужчина среднего возраста. А тот, кто напал на меня у гаражей, был отлично тренирован, скорее всего, молод и – с маленьким размером ноги. То есть небольшого роста. – Андрей проигнорировал возмущенный Машин взгляд: ему таки пришлось признаться в рискованной экспедиции – выдал огромный синяк на плечах.

– Та-а-ак, – протянул Анютин. – Значит, спорить мы не будем. И с сегодняшнего дня, ребятки, ваш приоритет – блестящий ученый, изрубленный в ночь на понедельник у себя дома. Золотые мозги, перекупленные обратно у Штатов за большие деньги, чтобы поднимать целину нашей науки. Я уже пообещал журналистам центральных каналов, что мы бросим на расследование лучшие силы. А лучшие силы у нас это кто?

Маша и Андрей насупленно молчали.

– Это, как я раньше думал, Каравай с Яковлевым в тесной связке. Интеллектуалка и практик. Хотя сейчас мне это уже сомнительно. Поэтому дело Джорадзе передать Камышову. Актрису – закрыли. И всю энергию направили в генетическое русло.

Анютин перевел взгляд с упрямого Машиного лица на такое же – Андреево.

– Мне бы хотелось все-таки… – начала она, но Анютин с такой силой стукнул пухлой ладонью по столешнице, что не то, что Маша Андрей вздрогнул.

– Отставить! – прикрикнул он, но, увидев Машино бледное лицо, добавил уже спокойнее: – Начальство бьет копытом. Мое начальство. Мне по темечку. Так что вперед – и с песней.

* * *