Ошибка смерти

– Мне вовсе не кажется, что ты не уделяешь внимания. – Мэвис взяла Еву за обе руки. – У меня и в мыслях не было так думать. И я знаю, что Пибоди делает все, что может, и… и что она здорово делает свое дело. Но понимаешь, Даллас? Она – не ты. Знаю, я сволочь, и я не имею права на тебя давить, но…

– Прикрути фонтаны. Слышишь, избавь меня хотя бы от слез.

– Мне так страшно за нее. И я все время думаю: а если бы это была я? Если бы меня где-то заперли, если бы я не могла защитить своего ребенка? Понимаю, это прозвучит жутко мелодраматично, но я бы лучше умерла, чем позволила кому-то отнять моего ребенка или причинить ему боль. И я точно знаю: Тэнди думает то же самое. Она мне как-то раз сказала, почему решила сохранить ребенка и оставить его себе, даже если придется воспитывать его в одиночку. Она говорила: даже если бы хорошие люди захотели взять ее ребенка и дать ему хорошую жизнь, все равно это ее ребенок, и никто не заменит ему мать. И что она никогда не смогла бы быть до конца уверенной, что они будут любить ребенка так же, как она.

– Что за хорошие люди? Она когда-нибудь упоминала какие-нибудь детали, кого-нибудь конкретно?

– Нет, это было просто… погоди. – Закрыв глаза, тихонько растирая круговыми движениями живот, Мэвис медленно вдохнула и выдохнула.

– О черт. Черт! Ты что…

– Нет-нет, не психуй. Я просто стараюсь сосредоточиться. Мы как-то раз говорили – мы с Тэнди – о воспитании детей в городе. За, против, все такое. Она сказала, что выбрала для себя жизнь в городе и надеется, что поступила правильно, ведь ее ребенок мог бы быть деревенским сквайром[2] и вести безбедную жизнь. Она иногда говорила такие странные вещи, – добавила Мэвис и открыла глаза. – Сквайр, понимаешь? Что такое сквайр?

– Откуда мне знать? Я живу в Нью-Йорке. Ладно, давай-ка мы с тобой пройдемся по списку Пибоди. Может, ты еще что-нибудь вспомнишь.

18

Ева вручила Мэвис список и знаком попросила Леонардо сесть рядом с ней.

– Я думаю, тебе тоже стоит поработать лишней парой глаз и включить память. Ты ведь присутствовал при разговорах о детях? Может, даже участие принимал?

– Конечно. У Тэнди будет мальчик. – Он нежно положил широкую ладонь на живот Мэвис. – Тэнди хотела узнать пол, и я говорил с ней о ребенке, и о ней самой, и о ее планах. Мне хотелось понять, почувствовать, и не только потому, что я был с ней на занятиях. Я ведь моделирую и детскую одежду. Несколько практичных вещей и парочка эксклюзивных – как особый подарок для нее.

– Ну разве он не самый сладкий медвежонок во всей вселенной и за ее пределами? – проворковала Мэвис.

– Не сомневаюсь. Взгляните на список, вспомните о ваших с ней разговорах, вспомните, что она рассказывала о себе. Вспоминайте оба и каждый по отдельности. Может, одному из вас удастся подстегнуть память другого. Я вернусь через минуту.

Она перешла в кабинет Рорка. Он сидел за своим столом и вел для нее поиск. Ева закрыла дверь.

– Проблемы? – спросил он.

– В нашем доме полно посторонних людей, включая женщину, которая может в любую минуту взорваться, как бомба, начиненная эмоционально заряженными гормонами. Ты выполняешь для меня работу по двум делам, причем одно из них началось с чудовищного личного оскорбления для тебя. Я вытащила тебя в Бруклин в воскресенье, потом бросила прямо на место преступления и оставила опекать пару истеричных свидетелей. Может, я что-то упустила, но, по-моему, ничего существенного.

– Просто еще один день в раю.

– Я люблю тебя. Просто хотела, чтоб ты знал.

Радость и любовь, просиявшие в его глазах, лучами пронзили ее насквозь.

– Приятно, когда об этом напоминают. Ты устала, Ева. Ты переутомилась.

– Ты тоже не похож на майскую розу.

– Да неужели? – Рорк встал. – В таком случае, может, тебе стоит меня немного приласкать?

– Может, и стоит.

Ева обогнула стол, и они обнялись. Она могла сама справиться: бог свидетель, она это доказала и не раз. Но какое же это чудо, какой дивный подарок судьбы, когда рядом есть мужчина, на которого можно опереться! И при этом ни один из вас не чувствует себя слабаком!

– Мы планировали зимний отпуск, и я уже пару раз его откладывала.

– Гм… – Он тихонько покачивался вместе с ней, закрыв глаза, глубоко вдыхая запах ее кожи, ее волос. – Дела возникли.

– Они всегда возникают. Всегда будут возникать. Но как только Мэвис произведет на свет своего отпрыска и мы выполним свой долг, мы летим.

– Правда?

– Даю тебе слово. – Ева отодвинулась и заглянула ему в глаза. – Ты мне нужен. Мне нужно время… чтобы только ты и я. Не понимаю, как я могла позволить себе забыть об этом. И потом, я думаю, когда мы исполним свой долг в комнате ужасов под названием «родильная палата», нам действительно придется срочно уехать куда-нибудь и на несколько дней отключиться. Будем гудеть исключительно на сексе и алкоголе.

– Вот тебе обязательно надо было об этом упоминать?

– О чем? О сексе? – Ева подняла обе руки и шутливо похлопала его по щекам. – Эта мысль проросла у меня в мозгу, как опухоль. Если уж мне приходится об этом думать, значит, и тебе тоже.

– Я о сексе всегда думаю.