Ошибка (СИ)

Лицо парня посветлело, в глазах появилась надежда, наряду с увеличившимся в несколько раз рвением. Эйи немного подумал, затем снял с головы ленточку, которой была перехвачена прядь волос, и повязал молодому человеку на руку, чуть выше локтя.

— Удачи тебе, — сказал Эйи с улыбкой и отошел.

Когда все разошлись, в помещении остался один только Винтерхальтер, который как прилип к своему уголку, так и не мог от него отлипнуть. Эйи подошел к нему, неторопливо, слегка улыбаясь.

— Ну что, Ларри, ты там живой? Молодец, тихо стоял. О-ох-х, — он хрустнул спиной, — держать эту осанку… Ты чего молчишь? Замёрз?

— Да знаете, — начал Лоренс потихоньку, — я бы и сам за Вами пошёл…

Эйи рассмеялся.

— Ты серьёзно? Что, покорил я твоё сердечко? Чёрт, Ларри, не разочаровывай ты меня так… — он продолжал смеяться.

После небольшой паузы Винтерхальтер спросил:

— Но мне интересно, неужели Вам совершенно их не жаль? Неужели не будет хоть чуть-чуть стыдно, хотя бы перед тем парнем?..

Эйи посмотрел на него серьёзно и с оттенком раздражения.

— Как бы нам всем ни было их жаль, они сами выбрали свою судьбу. Неспособные к критическому мышлению люди обречены на такую роль, и это не я придумал, нам ничего не остается. Тем более — как я уже говорил — их никто не заставляет ни воевать, ни вступать в организацию. Этот человек хотя бы умрёт с осознанием, что он — избранный.

***

Накануне подобных событий Эйи часто видел один и тот же сон. И каждый раз поражался, насколько это видение прекрасно, насколько оно захватывает своей пьянящей нереальностью.

Ослепительное солнце, но жары нет: напротив, воздух пронизан прохладой, синее, почти ультрамариновое небо посылает земле лёгкий, освежающий ветер. А на самой земле… такие же ослепительные, как солнце, белые здания причудливых форм: высокие и поражающие своими масштабами, рвутся к небу остроконечные шпили. Острота форм, геометричность; вокруг почти каждого здания будто бы обвивается «спираль» — по этой своеобразной дорожке могут ходить люди. Самой постройки она не касается — то ли балки, поддерживающие её, слишком тонкие, то ли она и вовсе левитирует, как некоторые не очень большие здания — в основном ромбовидные или же округлые, контрастирующие с другими своим непроницаемым чёрным цветом, но не матовым, а больше похожим на цвет дна глубокого водоёма под многими слоями толстого льда.

Обширная площадь, на ней фонтан, такой же формы, как и постройки, со множеством висящих в воздухе элементов. И такой же белоснежный. У фонтана стоят, переговариваясь, несколько человек; на них белые лёгкие длинные одежды. На ветру колышутся волосы цвета снега и невесомые, как пух. А если повернуться на 180 градусов, можно увидеть вдали горные вершины, похожие на вулканические, медленно сливающиеся с небом по мере удаления от наблюдающего и на горизонте становящиеся хрустальными, а перед ними — бескрайние луга, покрытые прекрасными цветами.

В сами здания Эйи никогда не заходил, но судя по обилию витражных окон, которые можно было увидеть, подойдя ближе, внутреннее убранство было раскрашено разными цветами преломляющегося света.

***

Место для сражения в этот раз снова было в горах, на довольно обширном поле. С наступлением сумерек был установлен защитный экран: ни один человек — если таковой бы вообще появился — не смог бы увидеть, что происходит под этим «куполом», который и сам был недосягаем для глаз; любой приблизившийся к нему попросту потерял бы сознание. То, что оставалось после каждого столкновения, уничтожалось тут же — синий огонь мгновенно пожирал всё вокруг.

«Ряды смерти» успешно выполнили свою функцию, как и обычно; как всегда, некоторые из тех людей остались в живых. Такие могли ожидать более успешного будущего. После них в бой стремительно вступали более сильные элементы, по полной используя временное замешательство врага. Это позволяло существенно сократить их количество, но, когда замешательство проходило, начинался уже настоящий ад, в котором концентрация, уверенность и правильное применение способностей были условием выживания. Каждый награждал врага тем, чем мог. Обычно человек, видя, что противник побеждён, заканчивал его жизнь быстро; по сути, действовали ещё принятые когда-то давно правила о том, что, если кто-либо резко прекращает сопротивление, это означает признание поражения и права своего врага оборвать жизнь проигравшего молниеносно. Однако многие из враждебной группировки этими правилами пренебрегали, а иногда делали это так открыто, что некоторые участники боевых действий зарекались когда-либо ещё раз идти на такое. Несмотря на возникновение из раза в раз подобных случаев, они были скорее исключением — никому не было выгодно тратить силы и время впустую.