Ошибка (СИ)

— И то верно… Хотя, подожди. Все уже разошлись, да и какой смысл эксплуатировать уставших людей.

— Ты достал меня уже! Просто отведи меня туда и всё!!!

Затем, в сторону:

— А ещё элитой называются…

Однако Лоренс расслышал.

— Элитой? Действительно?

— Ну, не совсем так, это мой вывод. Нам вечно говорят, что вы снобы и лицемеры, и поэтому пощады вам давать нельзя.

«Вот у нас главный сноб, и тот без сознания лежит» — подумал Винтерхальтер, а вслух сказал:

— Надо же, забавно. Последнее требование я и сам неоднократно слышал. Ну да ладно, не будем об этом, — быстро проговорил он.

— Так ты отведёшь меня туда или как?

Лоренс долго смотрел в её глаза своим уставшим, полупустым взглядом, затем решил — «будь что будет». Во всяком случае, в организации смогут себя защитить.

— Чего уж там… Всё равно ведь не отвяжешься.

— Это верно.

Немного погодя девочка спросила:

— А с этим что делать будем? Всё ещё лежит.

Она подошла к Эйи и присела на корточки. Осторожно взяв прядь волос, стала её рассматривать.

— Эй, а ну кыш оттуда! — возмутился Винтерхальтер. — Думаешь, всё можно? Тебя правилам приличия учили хоть где-нибудь?

— Чего?.. — переспросила она, уронив прядь.

— А… Ладно, забудь. В общем, не принято трогать посторонних людей без их согласия, ещё и когда они без сознания валяются, понятно?

— Понятно, понятно, — она картинно подняла руки вверх.

Лоренс тяжело вздохнул. Теперь он особенно остро ощущал какое-то подобие чувства вины, или вернее, ответственности. По сути, виноват он не был. Но если бы он тогда пошел с Эйи, то может, успел бы отразить эту волну… Как-то неудобно вышло. Ну да ладно теперь.

Ещё раз вздохнув, он подошел к лежащему, взвалил себе на закорки и кивнул девочке.

***

В помещении находилось четверо. Глава организации сидела напротив новоприбывшей «террористки» (её, как оказалось, звали Хэзел), задавая кое-какие вопросы, но больше думая и разглядывая её; сбоку сидел Эйи, недовольно болтая ногой, лежавшей на второй ноге, всем своим видом показывая раздражение; позади стоял Лоренс, слегка облокотившись о подоконник.

Как выяснилось, Хэзел действительно хотела перейти в организацию — по крайней мере, так она продолжала говорить. Но проблема заключалась в том, что нельзя было узнать наверняка, сколько правды содержится в её словах: эта девочка была полностью «непроницаема». Предпринимать какие-либо меры глава организации опасалась — поведение могло быть крайне непредсказуемо. Хэзел хоть и говорила доброжелательно, но в глазах ещё светилась вражда и даже какой-то страх.

Внезапно вошла Ита. Она ела леденец на палочке — красивый, разных цветов. Внимание девочки как-то мгновенно переключилось на конфету. Она продолжала говорить начатую фразу, но глазами неотрывно следила за Итой. Та довольно улыбнулась и спросила:

— Хочешь?

Хэзел поколебалась.

— А ты кто? — спросила она недоверчиво.

— Я — что-то вроде нейтральной стороны, — рассмеялась Ита. — Раздаю леденцы даже тем, кто своим плохим поведением их не заслуживает.

На этих словах она достала из кармана ещё один.

— Дай сюда! — не выдержала девочка и выхватила конфету у неё из рук.

Провозившись с разрыванием упаковки, она вгрызлась в карамель своими острыми белыми зубками.

— Смотри, зубы не сломай, — улыбнулась Ита. — Ты что, леденцов на палочке ни разу не ела…

Хэзел проворчала что-то в ответ, а когда была съедена примерно половина, медленно повалилась на кресло, на котором сидела.

— Не благодарите, — сказала Ита. — Это на полтора-два часа, можете спокойно лезть ей в башку. — Лоренс, а ты не хочешь? У меня этих конфет ещё много.

— Нет, спасибо, — он кашлянул.

— Да не бойся ты, остальные нормальные. Я же как-то ем.

— Не люблю сладкое, — он отвернулся.

Тут Эйи не выдержал:

— Зато я люблю!!! — он резко встал с дивана и, совсем как Хэзел, выхватил леденец из руки Иты.

Поблагодарив за помощь, глава организации хотела было приступить, но её прервал голос Эйи: «Под трибунал бы тебя, Ита…». Это всё, что он успел сказать, прежде чем отключиться.

Ита рассмеялась, глава организации закатила глаза — «детский сад, честное слово», Лоренс как-то особенно тяжело вздохнул.

Вечером того же дня все трое — за исключением Иты и Хэзел — собрались в той же комнате, решая, что делать с девочкой.

— У меня ещё ни разу не было подобных случаев, — сказала глава организации. — Обычно обращаются взрослые, а этой вот-вот 11 будет, даже школьного образования не получила… И в детский дом ведь не сдашь — натворит дел и сбежит.

— Полагаю, — начал Лоренс, — что следовало бы действительно оставить её в организации; если бы кто-то согласился её удочерить…

— Да, мне тоже это кажется наиболее разумным. Других вариантов, что с ней делать, я не вижу.

Тут Эйи подошел к главе организации и что-то быстро шепнул ей на ухо, с трудом подавляя смех. Её лицо мгновенно приобрело преувеличенно-сердитое выражение, со словами «это тебя я на органы сдам» она дала ему пощёчину, слегка задев кожу ногтями. Прокричав сквозь смех «оно того стоило», Эйи выбежал из помещения.

Глядя на изумлённое лицо Винтерхальтера, она сказала: