Ошибка (СИ)

Просторное подвальное помещение заливал холодный, чуть синеватый свет ламп. В нём было довольно прохладно — дыхание стоящих там превращалось в чуть заметный пар. Стояла поразительная тишина; только кое-где слышалось перешёптывание. Восторженное напряжение наэлектризовывало воздух. Винтерхальтер стоял в углу, растирая слегка замёрзшие пальцы.

Наконец свет над подобием трибуны стал чуть ярче, и к ней вышел человек. Перешёптывание прекратилось; тишина теперь стояла мертвейшая — Лоренс даже пальцы тереть перестал.

Несколько секунд Эйи стоял молча, оглядывая присутствующих. То и дело его взгляд впивался в кого-нибудь из людей, тот, как правило, со временем опускал глаза. Выражение лица Эйи было непроницаемо.

Наконец, слегка кашлянув, он начал. Речь была довольно спокойная, негромкая, но и не настолько тихая, чтобы приходилось напрягать уши. Говорил он даже как-то дружелюбно, с полуулыбкой. Слушающие стояли с задумчивыми лицами, и то и дело кивали головами, как бы в знак согласия.

Нельзя было заметить, когда именно тон стал более напряженным, интонация — более железной, темп — более быстрым, громкость — чуть более высокой, жесты — чуть более резкими. Это произошло постепенно. Спокойные, разумные доводы иссякли, но эти люди не могли ими довольствоваться. В их глазах медленно зажигался фанатичный огонь, воздух от напряжения потрескивал. Лоренс стоял довольно далеко, но даже издалека он не мог не заметить, как в глазах говорящего отражался свет синеватых ламп, и это было так знакомо…

«… человек — это нечто, что должно превзойти; мы с вами уже являемся тем, что превосходит это понятие во много раз. Эти отщепенцы хотят иметь дело с людьми, да ещё и в такой гадкой, недостойной форме — они не просто опускаются до уровня людей, они становятся гораздо ниже; разве это не высшее извращение нашей природы, которая призвана быть выше, лучше, совершеннее?! Разве не наш с вами прямой долг стереть с лица земли этот позор, это худшее проявление жизни?!!

Знаете… Буквально недавно меня спросили, насколько это тяжело — убивать себе подобных. Но я отказываюсь признавать их подобными мне!!!» — он хлопнул рукой по трибуне, по толпе прошелся одобрительный гул.

После ещё нескольких особо эмоциональных выпадов напряжение пошло на спад. Теперь осталась заключительная стадия.

«Для меня невероятно большой честью является то, что вы все добровольно на это согласились. Я надеюсь, эти слова вас не оскорбили — ведь, я уверен, каждый из присутствующих уже считает это своим прямым долгом. Также я очень рад идти в бой вместе с вами — да-да, ни я, ни кто-либо из руководства не собирается отсиживаться, как это частенько делают они», — он презрительно ухмыльнулся (и тут же подумал, что очень сильно слукавил). «И, знаете, у нас есть на то причины. Я верю в каждого из вас, и полностью доверяю каждому из вас. Клянусь — если бы мне в голову пришло, что хоть кто-то из присутствующих способен на предательство, трусость или же не обладает достаточными силами, меня бы здесь сейчас не было, как и вас».

Немного помедлив и окинув взглядом толпу, Эйи резко остановил взгляд на каком-то пареньке лет двадцати. «Вот ты! Да-да, ты. В твоём внешнем виде нет ничего примечательного, но стоит заглянуть тебе в лицо, и обычный человек отшатнётся. Я удивлен, что ты — как и многие из вас — ещё так молод, но уже достиг высот. А теперь послушай. Послушайте все!!!» — он на секунду перестал смотреть в глаза парню, который вперился в лицо Эйи, как загипнотизированный, и окинул взглядом зал. — «Я никому никогда не доверяю полностью. Вы считаете, я доверяю, скажем, своему заместителю? НЕТ! Никому, и никогда; это принцип, без которого жизнь обречена на провалы. Но! Вот этому молодому человеку я верю», — он снова посмотрел в глаза тому парню, — «и вы понимаете, что то же самое я могу сказать про всех вас! Да-да, вы не ошиблись — я доверяю вам больше, чем руководящему составу, потому, что вы не можете извлечь прямой выгоды из подчинения приказам, вы это делаете добровольно и бескорыстно, и я преклоняюсь перед вашим священным стремлением, вы — настоящая элита, вы те, кто по-настоящему заслуживает так называться, поэтому идите… и побеждайте!!!» На этом моменте Эйи чуть не сказал «идите и умирайте», и поблагодарил всех богов, что всё же не допустил оговорки.

После выступления, когда все начали потихоньку отходить и расходиться, тот парень, со всё ещё горящим взглядом, подошёл к Эйи и, набравшись смелости, спросил:

— Вы правда сверхчеловек?!

— Ну конечно, иначе как бы я здесь перед вами стоял, — он дружелюбно улыбнулся, поправив волосы.

— Знаете, — начал молодой человек довольно твёрдым тоном, — я бы хотел, чтобы Вы доверяли своему руководству, ну или хотя бы части, — он поднял на Эйи вопрошающий, однако не лишённый робости, взгляд. — Могу я что-либо сделать?

— Понял тебя, — Эйи рассмеялся. — Как я уже говорил, я в тебя верю. Стараниями можно многого достичь. Я тебя запомню, а там, кто знает…