Ошибка Саймона

Голоса зазвучали громче, а когда звон в ушах поутих, Саймон смог различить их: хрипловатый и низкий, принадлежащий Лео Торну, и второй, напряжённый и ломающийся от невыносимой усталости.

– …скучал по тебе, – сказал Лео. – Как я жалею, что ушёл.

– Ты защищал их. Как и я, – слабо прохрипел второй голос. Селеста. – Правда, у меня не вышло. Я всех подвела.

– Нет, не подвела. Это я подвёл тебя, когда ушёл. А потом подводил снова и снова. Я бросил тебя на съедение волкам, не оставил никакого выхода.

– Ты считал, что так будет лучше. Я тебя понимаю.

Саймон осторожно поднял голову. Он лежал рядом с низко висящими еловыми лапами, а в нескольких метрах от него сидел Лео, уложив голову Селесты себе на колени и мягко скользя пальцами по её волосам. Она снова была в человеческом облике, а кровавые стрелы, пронзавшие тело, валялись в стороне, разломанные надвое.

Саймон хотел было спросить, почему Лео не пытался помочь ей, а потом оглядел Селесту и сам понял ответ. Лицо её побелело, одежда насквозь пропиталась кровью. Тут уже ничто не могло помочь. Лео просто провожал её в последний путь, окружив мало-мальским комфортом.

Саймон тяжело сглотнул. Там, где раньше лежал брат, никого уже не было, и Орион с армией тоже пропали. Тут же стало ясно, что произошло. Повелитель птиц бросил Селесту умирать, но забрал с собой Нолана – то есть он не просто заполучил все Пять Осколков Хищника, но и захватил наследника Звериного короля.

К горлу подкатила тошнота. Это Саймон всех подвёл. Подвёл так, что не осталось ни малейшей надежды. Может, Орион ещё не собрал Хищника и не украл силы Звериного короля, но долго ждать не придётся. Если Нолан вообще доживёт.

– Помнишь то озеро? – пробормотала Селеста, слабо сжимая пальцы Лео в своих. Они не заметили, что Саймон пришёл в себя – или просто не обратили внимания. – На которое мы ездили с родителями, когда были детьми?

– То, которое в Сиракузах? Разумеется, – ответил Лео. – Мне нигде не было так хорошо, как там.

– Мм. А помнишь белок, которые постоянно таскали у тебя полотенца, пока мы купались?

– Дай угадаю, – сказал он с грустной улыбкой, от которой вокруг глаз расцвели морщинки. – Это твоих рук дело.

Она тихо рассмеялась, но сразу же зашлась в надрывном кашле.

– Чьих же ещё. И это я таскала у тебя конфеты, и в книгах рисовала тоже я. Только я.

– Знаю, – шепнул он, поглаживая её по щеке. – Какой бы ты была сестрой, если бы не доставляла мне иногда неприятностей?

На какое-то время в ночи вновь воцарилась тишина, и Саймон с тяжёлым сердцем опустил взгляд на землю. А потом Селеста с надломом продолжила.

– Прости меня, Лео, – прошептала она. – Ты доверил мне сына, а я его не уберегла.

– В этом виноват только один человек, и он скоро умрёт, – сглотнув, ответил он.

– День, когда мы похоронили Люка… стал худшим днём моей жизни, – пробормотала она, глядя в пустоту. – И я даже не сразу поняла, что больше никогда тебя не увижу.

– Я рядом, – ответил он, убирая с её лица прядь волос. – Я с тобой.

– Ты ведь всегда был поблизости, да? В январе, в зоопарке… когда я увидела смеющуюся сову… сразу поняла, что это ты. Смеющиеся совы уже сто лет как вымерли. В след… – Она зашлась в кашле, и Лео гладил её по спине, пока приступ не стих. – В следующий раз будь осторожнее.

– Я это учту, – со слабой улыбкой ответил он.

Они вновь замолчали, а затем Селеста вздохнула.

– Ты ведь сможешь их защитить, да?

– Я сделаю всё возможное, – тихо ответил Лео. – Отдыхай. Всё будет хорошо.

Она хрипло втянула воздух.

– Передай им, что мне очень жаль. Я не… не хотела…

– Передам, – сдавленно ответил он, а в глазах уже блестели слёзы.

– А Малкольму… – Селеста закашлялась с такой болью, что Саймон вздрогнул. – Скажи ему, что я всем сердцем его люблю. Что бы я до этого ни говорила… он должен знать.

– Он знает. Поверь, он всё знает.

– Нет, – шепнула она. – Это вряд ли.

И больше она не сказала ничего, только ветер зашелестел в листве деревьев.

Время шло. Часы ли, минуты ли спустя Лео опустил Селесту на траву с такой нежностью, что Саймону показалось, что стоило бы отвернуться и оставить их наедине. Лео уложил ладонь ей на руку, склонил голову; плечи его содрогались. А потом он встал. Молча сходил в дом и вернулся со сложенным одеялом в руках. Осторожно обернул им Селесту и вытер слёзы.

– Пойдём, Саймон, – тяжело сказал он. – Пора домой.

– Я не знаю, где теперь дом, – пробормотал Саймон.

– К счастью, я знаю. – Лео помог ему подняться и обхватил за плечи крепкой рукой. – Лететь можешь?

Саймон не был уверен, но всё равно кивнул, и голова отозвалась пульсирующей болью.

– Что с ней будет? – спросил он, не в силах смотреть в сторону одеяла.

– Пошлю за ней кого-нибудь, как только ты будешь в безопасности, – сказал Лео. – Её здесь не оставят.

– Она правда… правда хотела защитить Нолана? – спросил он дрожащим голосом.

– Она ради него умерла, – просто ответил он. – Этого должно быть достаточно.

Они обернулись орлами, а когда поднялись в небо, Лео издал одинокий крик, эхом разнёсшийся в ночи.