Ошибка леди Эвелин

– Выйди, – коротко приказала леди Кейт, и оборотень послушался. – Не обращай на него внимания, волки все такие… напористые, – дождавшись, пока Хольм уйдет, тихо пояснила она.

– Я и не обращаю, – вздохнула в ответ.

– Вот и молодец, – кивнула герцогиня, и я, наконец, выпустила из рук несчастную чашку.

***

Он достал портсигар, подошел к окну и толкнул жалобно скрипнувшие створки. В лицо пахнуло влажной землей, молодой хвоей, неизвестно откуда взявшимся ароматом фиалок. Откуда они здесь? Или ему кажется?

Да нет же, он ни с чем не спутает этот запах, так схожий с запахом Эви.

Рука, держащая сигарету, дрогнула, а в следующую секунду плечо прошила острая боль, «Сверсо» выпала из ослабевших пальцев, и он согнулся, не в силах сделать вдох.

– Эрик!

Голос друга долетел сквозь клубы серого тумана, заполнившего сознание, но ответить он уже не смог. Приступ накинулся всей своей неукротимой силой и победно свернул его в дугу, выбивая последние разумные мысли и погружая в вязкую тьму безвременья.

***

– Эви, не спеши, не нужно.

Голос леди Горн звучал взволнованно. Стоило Хольму уйти, как герцогиня попыталась выяснить, что происходит между мной и Каллеманом. И я сообщила ей о своем решении уйти от мага и начать самостоятельную жизнь.

– Эвелин, не руби сгоряча, подумай как следует.

Моей руки коснулась мягкая ладонь. Синие глаза смотрели в самую душу, без труда читая все, что в ней происходит.

– Уже подумала.

Все то время, что просидела на малюсенькой кухне Верцхенов, я только и делала, что размышляла о своем будущем. И о Каллемане. О том, почему он на мне женился, о магии огня, привлекающей высших магов, о собственных глупых чувствах. И осознала, что больше не могу оставаться рядом с Каллеманом. Не хочу существовать где-то на обочине его жизни. В конце концов, у меня тоже есть гордость, и если мужу я не нужна, то навязываться не буду.

– Дай Эрику немного времени, – словно подслушав мои мысли, настойчиво сказала леди Кейт. – Он привык полагаться на разум, а не на чувства, какими бы те ни были, и сейчас не готов принять правильное решение, но я уверена, он обязательно это сделает, – в мелодичном голосе звучала едва ли не мольба. – Эви, если ты любишь мужа, дай ему шанс. Дай шанс вам обоим.

Шанс? А зачем? И сколько придется унижаться и ждать, пока Эрик что-то осознает? А если ему нечего осознавать, и никаких чувств и близко нет?

Сердце тоскливо заныло. И снова вспомнился равнодушный взгляд, которым маг смотрел на меня там, в камере департамента, вспомнились слова, которые он сказал, пытаясь меня отговорить… Я ведь понимала, что он говорил о себе, о своих чувствах и желаниях, точнее, нежелании навечно связывать судьбу с какой-то посторонней девицей. Что ж, Каллеман, разумеется, не решится нарушить слово, но я могу ему помочь. Сделаю это за нас обоих. Разорву ненужную связь, забуду, постараюсь выстроить свою жизнь так, чтобы не приходилось ни от кого зависеть. И пусть душа противится принятому решению, но я не отступлю – дождусь, когда Каллеман распутает клубок преступлений и моя помощь ему больше не понадобится, и уйду.

Разумеется, вслух я этого не сказала, но леди Горн все поняла по моему молчанию.

– Значит, ты все решила, – вздохнула она.

– Да. Но вы не волнуйтесь, я сделаю все, о чем вы просили. Если монетка действительно меня слушает, я помогу вам встретиться с Вандау. Вот только с Идой попрощаюсь. И да, спасибо за кольцо, оно мне больше не понадобится.

Я сняла портальный перстень и положила его на стол.

Мне не хотелось продолжать ненужный разговор. Не дожидаясь ответа, я вышла из малюсенькой кухни и заглянула в еще более маленькую спальню, в которой ютились все три девочки и тера Альма с малышом Улфом. Удивительно, но и так крошечное пространство комнаты оказалось поделенным надвое застиранной цветастой занавеской. В одной половине, прямо на полу, лежал набитый соломой тощий тюфяк, с которого на меня уставились три пары одинаковых голубых глаз, а во второй стояла хлипкая узкая кровать теры Альмы. Я заметила вырезанную из журнала картинку, висящую на стене, маленький вязаный половичок на полу и обгрызанную деревянную погремушку, закатившуюся в угол.

– Можно войти? – посмотрела на поднявшуюся хозяйку.

– Конечно, миледи, – всполошилась та и принялась одергивать старенькое покрывало, пытаясь прикрыть убогую постель. – Проходите.

Малыш Улф ударил ручкой по подушке и радостно загукал.

– Тише, милый, – шикнула на него тера Альма и подхватила сына на руки, а я отодвинула занавеску и опустилась на корточки рядом с девочками. Кайла и Метте тут же завозились и попытались подняться, но я остановила их и взяла за руку старшую.

– Ида, как ты себя чувствуешь?

На бледном лице появилась несмелая улыбка, и девушка жестами показала, что с ней все хорошо. Так и было. С каждым днем Ида чувствовала себя все лучше, и раны заживали неплохо, вот только голос к ней так и не вернулся.

– Мне нужно будет уехать, – сказала я сестрам.

– Надолго? – тут же спросила Кайла, и в ее глазах появилась настороженность.

– Да.

Я погладила бледные пальцы Иды и ощутила, как те дрогнули в ответ.