Ошибка доктора Данилова

Кому везет, у того, как известно, и петух несется. В оперблоке ее благородие госпожа удача снова улыбнулась Данилову — он познакомился и пообщался с медсестрой Шполяк, которая замещала заболевшую старшую медсестру.

К Шполяк Данилов сразу же мысленно прилепил созвучное ее фамилии прозвище Старуха Шапокляк. Невысокая, худая, сутулая, длинный нос, колючий взгляд исподлобья… Выглядит на все пятьдесят с гаком, а при стаже в восемнадцать лет, о котором она сразу же с гордостью сообщила новому знакомому, ей должно быть около сорока.

Держалась Шполяк крайне независимо, например — позволяла себе неоднократно перебивать заведующего оперблоком, который производил впечатление рохли и мямли. Удивительно, что такому человеку доверили руководить столь важным подразделением, как оперблок.

«Чему ты удивляешься? — спросил внутренний голос. — У него же вся биография на лице написана. Разве может такой тюфяк быть хорошим хирургом? Разумеется — не может, потому что твердая рука является производной твердого характера. Но если человек состоит с начальством в хороших отношениях, то увольнять его рука не поднимется, ибо лояльность и вменяемость ценятся дороже всего. Вот его и поставили на оперблок, чтобы не болтался как та самая субстанция в проруби».

В принципе, голос был прав. Многие хирурги осознают, что они не годятся для избранной профессии на каком-то году работы… И что прикажете делать? Врачебную специальность в наше время сменить довольно сложно, да и не всегда есть возможность сделать это. Остается идти на какую-нибудь «неоперирующую» должность — хирургом в поликлинику, где сложнее вскрытия абсцессов ничего делать не приходится, врачом приемного отделения или еще куда.

За время обсуждения плана перепрофилирования Шполяк не сказала ничего умного, а только бодро сыпала шаблонными фразами. Но, тем не менее, Данилов похвалил ее за ответственное отношение к делу и сказал, что далеко не у каждого врача можно встретить такое понимание предмета. По сути, особо понимать было нечего. Здесь перегораживаем, там делаем вход со шлюзом, койки расставляем вот так — всего и делов-то. Но со Шполяк нужно было установить доверительные отношения.

— По-другому не умеем! — с вызовом ответила на похвалу Шполяк-Шапокляк. — Вообще-то я хотела стать врачом, да не сложилось. Срезалась после школы, поступила в медучилище, как окончила еще раз попытала счастья и тоже неудачно. Медицинский — это вам не лесотехнический! Для поступления или блат нужен, или деньги, а у меня ни того, ни другого не было, только мозги.

Последняя фраза прозвучала как: «Не смотрите на меня свысока, я знаю, как вы во врачи выбились!». Данилов отдал должное наглости Шполяк. Далеко не каждая медсестра могла бы ляпнуть такое в присутствии троих врачей — непосредственного начальника, заместителя главного врача и едва знакомого доцента кафедры.

— Я считаю, что потенциал Снежаны Артемовны нужно использовать шире, — сказал Данилов Менчику, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно правдоподобнее. — Мне бы хотелось, чтобы наиболее опытные сестры оценили наш план с точки зрения его удобства для персонала.

Предложение было дельным, потому что среднему и младшему медперсоналу приходится возить каталки да тележки.

Менчик кивнул, а Шполяк растянула узкие губы в улыбке, давая понять, что она всегда готова помочь. Еще бы не готова! Широкое использование потенциала — это же дорожка в главные медсестры. А как говорит Полянский: «не всякий врач мечтает стать главным врачом, но все медсестры мечтают стать главной медсестрой, чтобы учить врачей уму-разуму».

Полянский вспомнился очень кстати. Он был нужен Данилову. Точнее — не он сам, а одна из его старых знакомых добрачного периода.

Пробыв в больнице до трех часов, Данилов решил, что на сегодня с него хватит, роддом можно посетить и завтра и поехал домой. Никаких угрызений совести он при этом не испытывал. Если занимаешься не стоящим делом, а какой-то бюрократической фигней, то можно и нужно делать себе поблажки.

Автобус, везший Данилова к станции метро «Селигерская», застрял в пробке. Чтобы не терять время попусту, он достал из сумки телефон позвонил Полянскому.

— Помнишь, у тебя в незапамятные времена была девушка по имени Галя, тоненькая, беленькая, на ромашку похожая…

— Галя? Беленькая? — в голосе друга звучало удивление. — Беленькой Гали у меня никогда не было. Была брюнетка, причем не такая уж и тоненькая…

— Нет, была такая милая блондинка с кудряшками, — стоял на своем Данилов. — Психолог, спец по межличностным коммуникациям. Ты ее еще «моей психологиней» называл и говорил, что она действует на людей не хуже сыворотки правды. Вспомни!

— Так это же Геля, а не Галя! — вспомнил Полянский и не смог удержаться от упрека. — Стареешь, дружище, память уже не та, имена красивых девушек забывать начал.

— Во-первых, мы с тобой ровесники, — напомнил Данилов. — А, во-вторых, разве обычный человек может запомнить всех твоих подруг, да еще и так, чтобы не путаться в именах? С этим не всякий компьютер справится.