Ошибка архитектора (СИ)

— Шэлл, — покачал он головой. — Перестань, скворушка.

— Как думаешь, Иан узнает о нас и вернёт меня в храм?

— Да что ж такое? — рыкнул он и привстав на камне, потянул её вниз, она не удержалась и упала к нему в объятия. — Я говорил тебе — ты не вернёшься в храм, Шэлл.

Но если она упрямилась, сидя наверху, пытаясь прийти в себя, то здесь уже не было смысла — он увидел, что глаза у неё на мокром месте.

— Скворушка, — и Шэйли не выдержала и расплакалась.

— Вер, я не хочу без тебя.

— Милая, я никуда не денусь, но так нельзя… так просто нельзя, — с надломом прошептал в неё Верон, прижимая к себе. — Я схожу с ума, Шэлл, я слабый, я не справляюсь, видя тебя с Ианом, зная, что ты спишь с ним рядом…

— Нет, Вер, — и она вцепилась в него, отчаянно, потому что он всё это говорил про неё саму. И как так получилось, и неужели можно ждать справедливости от судьбы, от жизни, от богини-матушки? А ведь Шэйли столько молилась ей, столько перенесла лишений, боли… но всё равно не достойна быть счастливой?

Верон подтолкнул её внутрь укрытия из ветвей ивы, опустился на траву, обнимая девушку.

— Малышка моя, — шептал он, успокаивая её, — прости, я так виноват перед тобой. Прости, Шэлл…

И она не понимала за что он просит его простить, почему? Что он такого сделал? Но она очень-очень злилась на весь свет и на богов, законами, которых все жили вокруг.

Что им вообще всем до них, до людей? Им же наплевать, если боги вообще существуют…

Как-то однажды от голода и безумия бесконечно повторяющейся молитвы, девочка, что жила в одной комнате с Шэйли, та самая, что донесла служителям о заколке с лошадкой, впала в состояние будто забытья, а потом болела, была в горячке, но, придя в себя, сказала, что говорила с Йетри. И ей все поверили, и с тем заставили девочек ещё более усердно молиться, они провели на коленях несколько дней, падали без чувств, сама Шэйли продержалась два дня, а после потеряла сознание, упав на каменный пол и разбив себе голову.

Она вздрогнула от этого воспоминания, а Верон прижал её к себе сильнее. Она подняла на мужчину заплаканные глаза, а потом дальше и появилось ещё одно воспоминание.

— Я знаю это место, — прошептала она изумлённо.

— Да, ты всегда пряталась здесь, когда была маленькой, — ответил Верон.

— А ты меня всегда находил, — добавила она. — Ты вообще всегда знал, где я.

— Не всегда, — он улыбнулся и мотнул головой. — Иногда обходил несколько мест, чтобы найти. Но начинал всегда отсюда.

— А ещё у меня были светлячки в банке, а ты просил всегда их отпустить. А я отпускала и потом убегала ловить новых… — вспомнила Шэйли.

— Да.

— Вер?

— Ммм?

— Тогда было так хорошо. Я хочу назад.

— Я тоже, Шэлл, — он сглотнул, отвечая, — я тоже… очень бы хотел.

— А тебе очень тяжело было меня на руках носить? — почему-то она сейчас поняла, что была такая тяжёлая, а он всегда носил её, потому что она упрямилась и не хотела ходить, ей нравилось у него на руках. Маленькая вредина.

— Что? — Верон удивился вопросу.

— Я же была тяжёлая… наверное.

— Нет, не была, — улыбнулся ей мужчина. — Ты и сейчас совсем не тяжёлая. Худенькая… и крошечная.

— Я люблю тебя, Вер, — прошептала Шэйли утыкаясь в него, и она сказала, а он зажмурился, с болью, отчаянием.

Она понимала, что говорить такое нельзя, что это плохо, да и Иан… как же Иан? Ведь его она тоже любила. В голове был отчаянный и жестокий ураган, который сметал её, уничтожал до основания и не было никакой возможности спастись.

Верон был прав, так было нельзя, но у Шэйли не было никакой надежды, что всё станет как прежде. Она тонула в своём желании быть рядом вот с этим мужчиной, который сейчас обнимал её, которого обнимала она и…

— О, богиня, Вер, тебе больно? — девушка поняла, что держится за него, со всей силы и там где у него были шрамы, а он даже ничего не сказал и вида не подал.

— Нет, Шэлл, ничего, — погладил он её по голове, щеке. И она потянулась к нему и поцеловала.

И как бы ей хотелось никуда отсюда не уходить. Было бы так здорово, как в детстве, вот только это волшебное место, словно другой мир, полный сказок и где сбываются мечты. Где она была безмерно счастлива, потому что могла быть такой какой хотела и было наплевать на всё на свете. И рядом был Вер.

А сейчас? Шэйли хотелось рыдать от обиды, у неё тянуло внутри от страха потери, страха, что всё рухнет и, какой бы из самих себя она сейчас не была, ей так не хотелось, чтобы кому-то было больно.

Но в данный момент было на всё наплевать, она получила немного Верона, снова совсем на чуть-чуть, но получила — он обнимает её, целует её… И Шэйли была так счастлива, пусть воровала, пусть грешила, но сколько внутри было безумного безудержного упоения.

Это ощущение единения было совсем другим, не как с Ианом, словно стремление друг к другу, стремление от которого не было спасения, и оно сдавливало всё внутри, оно сметало все преграды. Шэйли хотелось плакать от горя и при этом она никогда не испытывала столько блаженства.