Ошибка "2012". Джокер

— Ну, спасибо, сосед, уважил, удружил, — с чув­ством поблагодарил бородач Фраермана. Мельком глянул на Отто, державшегося за пояс штанов, хмыкнул, кивнул, повернулся идти и... напоролся на разгневанную Ерофеевну.

— Ты! Ты чего припёрся сюда? — странно и очень нехорошо улыбнулась она — Почто Черту переступил? Мне что, Ниловну кликнуть и сделать как тогда?

Говорила она ласково, тихо, с какой-то жуткой доброжелательностью, но на всех, кто слышат, на­пала какая-то безотчётная тревога

— Не надо Ниловну, не надо, — побледнел куз­нец. — Каюсь, промашка случилась, виноват, больше не повторится...

— А знаешь, почему я терплю тебя, сосед? — сно­ва улыбнулась Ерофеевна причём ещё более страш­но. — Не знаешь, так я тебе скажу. Тебя убрать, гак на твоё место другая харя сразу объявится, ещё бо­лее, чем твоя, на жопу похожая... Ну всё, антихрист, изыди. утомил!

Кузнеца точно ветром сдуло. Старуха же, сразу подобрев, повернулась к Оксане.

— Вишь, боится, уважает, — сказала она - По- - мнит, как мы с Ниловной-то ему тогда бородёнку ополовинили, точно Давидка-иудей неугодным К Тот ведь чуть что — кого под пилы, кого под мо­лотили, чтоб неповадно было по пустякам бало­вать... Только здесь у нас свои Палестины, да и мы, чай, не Давидки. Чтобы кого под молотилы, да ни в жисть... — Старуха осуждающе покачала головой и вынула руку из-за спины. — Вот, девонька, кото­мочка тебе, а в ней те самые боты-чоботы, прове­ренные, на стельке строчёной... Носи, желанная, на здоровье.

Объёмистая грязная котомка здорово напомина­ла солдатский сидор, вытащенный из какого-нибудь местного раскопа А верёвка, коей была завязана горловина, сразу вызывала мысли о виселице.

— Спасибо, — не погнушалась подарочком Ок­сана, положила под ноги. — Здоровья нам, ба­бушка.

Старуха кивнула ей с явным одобрением и пере­ключилась на Фраермана

— Ты, кормилец, зайди уж погодя, кашку-то за­бери. Хорошая кашка, томлёная, с нутряным салом. Для тебя сварена уважь старуху, не забудь...

— Да чтоб мне сдохнуть, Ерофеевна, — с чувст­вом отозвался Фраерман. — Век воли...

Люди ненаблюдательные и тупые воровских ко­рон, как правило, не удостаиваются. Матвей Иоси-

■ Раньше борола имела сакральное значение, насильственно сбрить илк обезобразить её значило нанести существенный магический вред. Что касается легендарною царя Давида. Библия рисует его человеком жёстким, решительным, не баявшимся кроки и не чуравшимся обшир­ных расправ. О чём он очень жалел перед смертью, ибо построить Хром было дано не ему, а его сьшу, мудрецу Соломону.

фович был к тому же человеком реальным и прак­тичным, а потому даже в мыслях не держал отка­заться. Магия там или не магия, а с Ерофеевной, видит Бог, лучше жить дружно. Да и вообще — не обижать же старуху...

К самому лагерю автомобильного подъезда не бы­ло, машины пришлось оставить на маленьком сухом пятачке, которым кончалась дорога. Оттуда предсто­яло пройти ещё метров сто по каменистой гриве и опять-таки через мостик на другой берег безымянной речушки, впадавшей в Чёрную.

Ответственный представитель фрау Эльза взя­ла на поводок овчара, технический секретарь От- то не отрывал рук от штанов, так что все баулы тащил водитель-хорёк. Естественно, он сразу от­стал.

— Эх ты, Кемска волость...— пожалели его Коля и Наливайко и взяли по чемодану.

Пока шли, к Варенцовой этак бочком пристро­илась фрау Эльза.

— Милочка, — мурдыкнула она практически без акцента — вы не хотели бы немного заработать? Мне хочется увезти домой несколько сувениров из новой России на память о наших сегодняшних при­ключениях. Не продадите ли мне эту серёжку, эти боттен, мешок или верёвку?

— Не продаётся, — мотнула головой Оксана а Ти­хон завозился и зашипел в рюкзачке.

— Мне хотелось бы загладить нашу маленькую размолвку,— продолжала дородная немка— Мои воз­можности позволяют сделать мои извинения очень ве­сомыми. Называйте вашу цену, прошу вас, не стес­няйтесь.

— Да я не стесняюсь, — косясь на дауфмана, нюхавшего траву, буркнула Оксана. Некоторая не­ловкость мешалась со смутным ощущением под­воха.

— Сколько вы хотите нулей? — совсем тихо спросила фрау Эльза. — Шесть, семь, восемь, десять? Ещё раз повторяю, мои возможности это вполне по­зволяют. В каком банке открыть вам счета? В Пари­же, в Швейцарии, в Нидерландах, в Нью-Йорке, в Монако, в Афинах, в Каире, в Катманду?.. Можете не отвечать сразу, милая, но прошу вас, подумайте.

Оксана вскинула глаза... Зрачки немки расши­рились, подбородок окаменел, породистое лицо по­бледнело, на ухоженной коже багрово-кровавой по­лосой выделялся шрам... Такие вот Снежные Коро­левы с повадками еврейских менял. Аура опасности, исходившей от фрау Эльзы, стала физически ощу­тимой.

«О Господи, опять, — мысленно застонала Варен­цова. — Да отвяжись ты, стерва! Рассыпься! Сгори синим огнём!..»

Какие, к хренам, банки в Цюрихе, счета в Мона­ко?.. Она хотела видеть Краева, держать его за руку, говорить с ним на земные, до оторопи реальные те­мы... а её бессовестно отвлекали.

Тихон справился с молнией рюкзачка и высунул­ся наружу.