Ошибка "2012". Джокер

— День добрый, майор.

Всё очень доброжелательно, но насчёт того, кто здесь будет принимать все решения, двух мнений быть уже не могло.

— Здравствуйте, товарищ подполковник, вы уже здесь? — оглянулся Колякин. «Нет, меня здесь не­ту,— невольно подумалось Варенцовой. — И, кстати, полковник!» А майор продолжал: — Вот это опера­тивность, нам бы такую... — И сурово уставился на прапорщика; — Да не тарахти ты так, Сердюков! Да­вай излагай толком. Товарищ подполковник тоже должны быть в курсе, у нас от ихнего ведомства секретов нет.

Если Оксана что-нибудь понимала Колякин су­дорожно соображал - где стукач? Кто на особистов работает? Сердюков? Замкомвзвода? Водитель? Ра­дист? Рядовые конвойцы? Писарюга-штабист?.. А мо­жет, это вообще засада, подстава, внегласка, капкан? На предмет проверки бдительности и боепгговности?..

— Значит, так, — вытер вспотевший лоб прапор­щик - Где-то с час назад стою с Абрикосовым, смот­рю — едут. Ну, как положено, стопорю и по уставу говорю: «Машину к осмотру». Может, они в багаж­нике беглого Нигматуллина везут, мне почём знать? Они в ответ: «Бу-бу-бу-бу», вроде и по-нашему, а с акцентом. Стало быть, вдвойне надо прюверить. «А ну,— говорю, • из машины вылазь!» И вынимаю для убедительности «Макарова», а они... Как начали руки гнуть и двигать ими, точно Чумак с Кашпиров- ским! Тоже мне, блин, баба Нюра с внучком Де­нисом...' Ну, в общем, задержали мы их, взяли под охрану, джип досмотрели, компромата не нашли.

> Если кто забыл, баба Нюра — целителънина. пользовавшаяся га вестиостмо несколько лет казах Какое-то время выступала вместе с внуком Денисом.

Беглого Нигматуллина — тоже... Разрешите идти нести службу дальше?

— Неси, — жестом отпустил прапорщика майор, насупился, посмотрел, как Сердюков с Абрикосо­вым по новой раскуривают сигары. — Такие-то вот у нас, Оксана Викторовна, нынче пирожки. С котя­тами... Сперва неф свинтил, теперь ещё и этот-. Ну что за напасть? Утром товарищ генерал-майор мне так и сказали — я, мол, тебе устрою, Колякин, весе­лье на всю оставшуюся жизнь. Ты у меня отчалишь в народное хозяйство каким пришёл, с голой жопой. Ни пенсии, ни льгот, ни свинарников с курятниками и прочими безобразиями... — Колякин аж всхлип­нул.— Так прямо и сказали — безобразиями... А не­бось как свининку под водочку... да всем кагалом... Это ещё не считая Нового года, Первого мая и Пас­хи.» про всякие там дни рождения я вовсе молчу...

— Да, ситуация, — мягко перебила Варенцова — А вот как всё же, по-вашему, почему сбежал Нигма- туллин? Ему ведь, сколько я знаю, у вас совсем не­плохо жилось? Даже вроде змеиной фермой коман­довал, кобр доил».

При упоминании о змеиной ферме Колякин вко­нец зафустил.

— Господи, Оксана Викторовна, ну есть хоть что-нибудь в природе, о чём вы не в курсе?.. Да, командовал фермой, да, выдавал яд на-гора, да, тол­кал его по своим каналам... А почему убёг? — Он задумался, вздохнул, почесал голову. — А Бог его знает. Всё вроде у него было — и «ноги»и уваже­ние, и почет. Только чует мое сердце, кто-то или что-то спугнуло его, и теперь он отсиживается в бо­лотах. Знает отлично, сукин сын. что за ним следом никто не сунется.

— Не сунется? Это почему же? — с самым чест­ным видом спросила Оксана. — Такие топи опас­ные?

— Ещё какие опасные, — помрачнел Колякин. — Даже зимой, а сейчас лето. Только дело, по большо­му счету, совсем в другом... Там, на болотах, — он внезапно понизил голос, чёрт знает что творится. Скверно там, Оксана Викторовна. Сплошная чертов­щина Всё не так, как здесь. И вообще всё не так...

— А поконкретней нельзя? — хмуро поинтере­совалась Варенцова — «Чёрт знает что» и «всё не так» — это, знаете ли, не доводы.

— Доводы... — вздохнул Колякин. — Я вам вот что скажу. Зэки у меня на болотах давно уже добы­вают один гриб. Подземный, невзрачный такой, на картошку смахивает. Жарят его, варят, делают икру. Бывает, и свиньям скармливают, хотя и не часто. А тут прибыл по этапу специалист один, бывший шеф-повар, взял этот гриб на зуб и чуть в обморок не упал. Это же, говорит, белый трюфель, самый до­рогой в мире харч. А вы его свиньям в корыто!' Или вот взять того же самого Нигматуллина... — смор­щился, как от горького, Колякин.— Где он брал этих своих змей, у которых яд похлеще, чем у кобры?.. И, что ещё интереснее, куда он перед побегом их всех подевал? В кочегарке, где был устроен гадючник, на­шли только залежи хвороста. Вот и не верь после этого в Моисея[54]. Кстати, не так давно на болотах видели дракона. Огромного, толщиной с мусорный пухто. Об авдошках я уже и не говорю...

— Об авдошках? — с интересом переспросила Оксана. - А шо це такэ?

Ей по-прежнему упорно мерещился розыгрыш. Не помогала даже память о сражении с муррой. «Ведь взрослые же люди, с погонами на плечах, и на полном серьёзе — драконы, мистика, какие-то там авдошки! Это я спятила? Или весь мир на голову встал?..»