ОСЕННИЙ ЛИС

Наутро вышли в путь, и через два часа вновь вошли под темные лесные своды. Поляну, на которой Роджер коротал ночлег, отыскали сразу. Старое кострище здесь еще дымилось.

– На пятки наступаем.

Мягкая земля еще хранила отпечатки чьих-то босых ног и две неровных колеи. Жуга склонился над следами. Поскреб запястье под браслетом. Камень медленно, но верно разгорался красным. Тревожно стукнуло сердце, неясным холодком обдало спину. Травник вскинул голову, прислушался…

И вдруг сорвался с места, как ошпаренный.

– Черт… Скорее, Вайда!

Прежде чем рифмач опомнился, он уже вломился с треском в заросли на краю поляны и исчез.

Бег был безумный. Придерживая бьющую по бедрам лютню, Вайда едва поспевал за Жугой – травник мчался сквозь лес, минуя тропы и дороги. Они пробежали березняком, чуть ли не кувырком скатились в небольшой распадок и лишь когда поднялись наверх, рифмач наконец понял, в чем причина столь внезапной спешки.

А там был скрип раскидистого вяза, растрепанное облако белых волос, и пляска тела в воздухе…

В петле.

Жуга перемахнул через поваленное дерево, на бегу выхватывая меч. Взвился в прыжке, раскинув руки – бахромою рукава – и с разворота разрубил веревку. Упал на спину, лишь чудом не напоровшись на собственный же меч, поднялся на колени, с хрипом выдохнул воздух. Подоспевший Вайда непослушными пальцами уже дергал узел, снимая петлю с шеи Иваша.

– Как он?

– Вроде дышит. И шея цела.

Багровое лицо скрипача медленно розовело.

– Успели… – выдохнул Жуга. Прошелся пятерней по волосам и помотал головой. – Все-таки успели…

Он вложил меч в ножны и потянул с плеч котомку. Нащупал твердый бок кожаной фляги и выдернул пробку. Плеснул воды Ивашу на рубаху, смочил ему лицо. Скрипач задергался, вдохнул, закашлялся, давясь, согнулся пополам у Вайды на руках. Схватился за шею. Его рвало.

– Жить будет, – кивнул Вайда. Посмотрел на травника. – Как ты узнал?

– Какая разница… – бессильно отмахнулся тот. – Поблазнило.

И он полез в мешок за травами.

Наконец, Иваш пришел в себя.

– Опять вы, – прохрипел он, глядя то на Вайду, то на Жугу. Сглотнул. – Нашли, сволочи, чтоб вас…

И опять закашлял.

Приятели переглянулись.

– Вот ведь гад, – миролюбиво подытожил Вайда. – Ему впору бы нам спасибо сказать, что с того света вытащили, а он – ругаться.

– Мне без нее все равно не жить…

– Это еще почему?

– Потому…

– Где фургон? – вмешался травник.

Иваш перевел взгляд на Жугу.

– А ты небось доволен? Думаешь, что ты ей нужен? Ни хрена ты ей не нужен… И кончишь также, как и я, только лишь нового она себе найдет. Дурак. Тебя затем только и взяли, чтобы ты стражников отвлек, и Роджера не признали, а ты… Она же все заранее видела, Линора… В замок они едут, чтоб тебя. В замок.

– Вот видишь, я же говорил… – Вайда повернулся к травнику и умолк.

– Прав он, – тихо сказал Жуга, – не жить ему. Да и мне тоже, если девку эту не найдем.

– На кой черт они туда едут?!

– А ты подумай. Признаться, я и сам сперва понять не мог, откуда вдруг струна у горбуна взялась. Только не струна это. Тетива от лука. Ворон этот еще, чтобы страх наводить… Да и Линора тоже ведь не просто акробатка. Все знает наперед, крадется в темноте без шума, дротиком из девяти мишеней десять бьет…

– Так не бывает.

– Слепой бросок идет за два. Птичка ее деревянная, знаешь, как ненавистью напиталась? – Жуга вздохнул. – Убивать они кого-то едут. А вот кого – другой вопрос. Что за замки тут окрест?

Рифмач наморщил лоб.

– Сейчас, дай вспомню. Словенич далеко, с той стороны… Так стало быть, остаются ближние – Зарад, Ражданы и Эшер.

Жуга напрягся, привычно уходя в темноту, сплетая вместе нити прошлого, скользя по временной спирали. Как это делала Линора? Путей у фургона было множество, но только три сверкали в темноте алмазной тропкой. Какой из них был верен, гадать почти что не пришлось – лишь один пересекался в будущем с его собственным.

Жуга открыл глаза.

– Эшер, – сказал он. – Они едут в Эшер.

* * *

– Хозяин замка, Хьюго Эшер поселился здесь лет двадцать пять тому назад, с женой и двумя сыновьями. Поговаривают, что он перебрался сюда откуда-то с севера, может, и с Британских островов. Жену его звали Иннельда. Иннельда Эшер. Она тоже приехала с ним оттуда. Детей у них не помню, сколько, помню только, что два сына было… Под старость он, похоже, малость тронулся умом (он и раньше-то был с прибабахом – стоит только посмотреть, где он свой замок возвел!), жену свел в могилу, женился снова на девчонке…

– И все-то ты знаешь.

– Мне ли не знать! – усмехнулся рифмач. – Так вот. Старший сын от отца ушел. Черт знает, что они там не поделили. Челядь всю он тоже затиранил, кто сбежал, а кто и сам таким же сделался. В последнее время слух пошел, что людей он нанимает – ну, война, чего уж, понятно… Может статься, что всадники те – как раз они и были.

– Ну и бояре тут у вас, внизу, – задумчиво проговорил Жуга. – Кого ни тронь – гадюка на гадюке.

– Уж какие есть…