Осенний Лис

«Вопрос важней всего. Чтобы правильно задать вопрос, нужно знать половину ответа. Ты задавал вопросы».

– И каков ответ?

«Смерть, – сказал медведь. – Месть, безразличие…»

– Я помню, помню, – оборвал его Жуга. – Что с того? Кто я, зачем всё – мне по-прежнему не ясно.

«Не ясно… Но там недостаёт всего одной вещи».

По спине у травника забегали мурашки. Он вдруг понял, о чём идёт речь…

– Рождение… – выдохнул он.

«Рождение, – кивнул медведь. – Ты прав. Его не было. Потому и нельзя сказать наверняка. А после всё узнаешь сам».

Жуга помедлил, прежде чем задать ещё один вопрос.

– Почему король дварагов назвал меня сыном четырёх народов? Люди, гномы… кто ещё? Эльфы?

«Может быть».

– А четвёртый?

«Ты забыл про богов».

Теперь Жуга умолк надолго.

«Становится совсем темно».

– Я вижу в темноте.

«Хочешь ещё о чём-нибудь спросить?»

– Нет. Больше ничего. Я тебе что-нибудь должен?

Медведь, почти уже невидимый, помотал головой.

«Ты уже заплатил мне сполна».

– Но я…

«Потрогай браслет».

Пальцы травника коснулись колючего металла, ощутили холодную гладкость камня и нащупали подвеску.

Одну подвеску.

– Я… оборвал её? Когда?

«Во время разговора. Шар. Он означает…»

– Я знаю. Понимание.

«Да. Шар вбирает всё и собирает воедино».

– Тебе-то с этого какая выгода?

«Плох тот мудрец, кто не желает стать ещё мудрей. Ты до сих пор не понял? Подвески всегда действуют на двоих. Всегда».

Жуга молчал.

«Прощай, – сказал медведь. – Когда мы снова встретимся, ты, наверное, будешь другим».

Зверь повернулся и исчез без шума, словно вовсе не был.

А ещё через некоторое время тьма поглотила человека.

Лис

Листы у колдовской книги были изорванные и обгорелые. Коричневая кожа переплёта покрылась тонкой сеткой бесчисленных трещин, причудливо изогнутую медь кованых застёжек затянула патина. Рука, листавшая страницы, двигалась медленно и осторожно. Шуршал пергамент. Мелькали заглавия.

«О просветлении металлов…»

Не то.

«Коловращенье воздуха, инако смерчем именуемое…»

Не то.

«Заклятие лунной тьмы…», «Огнистый столп…», «Крашение стекла…», «Об отыскании источников…», «Кровавое безумие…»

Не то. Не то. Всё не то!

Внезапно рука замерла. «Заговор воды» – гласил заголовок. Читающий наклонился поближе к странице.

Сей ритуал способен показать картину

происходящего

далеко от тебя, а расстояние то способно быть

двунадесять

вёрст а может и поболее и всё показан

будет верно истинно и неизменно ежели толь

было заранее искривлено. Для того же чтобы загово

сей произвесть и увидеть то чего желаемо потреб

сосуд широ еглубокий с тёмными дном и темны

же стенка лнить его водой прозрачною и чистою

а после зан ить окна а быть горящей лишь одно

свече из воску. Добавь туда крови немного соли мал

щепоть и см ы сосновой. Кр лучше взять ребячи

али бабы н осях, а гово ри том потребно так:

ода ключева ебе об и глаз те

ска у

– Вот чёрт… – пробормотал Реслав и закусил губу. Перевернул страницу и снова повторил: – Вот чёрт.

Остальное было уничтожено огнём.

* * *

В то утро Реслав отправился к колодцу самолично. Вообще, конечно, по воду ходить – работа не для мужика, но что поделаешь, когда жена вот-вот должна родить? Не таскать же ей вёдра! А в конце лета не так уж и много работы.

Над землёй стлался туман. Небо посветлело, близился восход. Замшелый сруб колодца в углу двора был холоден и влажен. Реслав рассеянно столкнул с поребрика ведро и потянул за верёвку. Журавель заскрипел, нагибаясь, в глубине колодца плюхнуло. Реслав наполнил до краёв одно из принесённых вёдер, вытянул ещё и замер, удивлённый.

Отражения в воде не было.

«Сплю», – решил Реслав, зачерпнул горсть воды и плеснул в глаза. Утёрся полой рубахи и снова заглянул в ведро.