Осенний Лис

– Не вижу я, Жуга, – сказал он наконец. – Ни черта я не вижу…

Из воспалённых, красных глаз блестящими дорожками сочились слёзы.

Уснуть в ту ночь Жуга так и не отважился.

* * *

– А вот скажи мне, отчего он до сих пор человек?

– Эк спросил… Ну откуда мне знать? Может, слаб ещё, а может, луна пошла на ущерб, вот и не получается у него.

– А волком, значит, серебро его не возьмёт?

– Дед Вазах говорил, что нет.

– А над собой он, стало быть, не волен?

– Ну да. Само всё происходит.

– Дела-а…

Два человека шли вдоль леса по дороге. Тащили на носилках третьего. Соорудить носилки поделился мыслью Дьёрдь, решив тем самым две проблемы сразу – нести найдёныша стало легче, да и поводырь теперь не требовался. Похолодало, дорога подмёрзла. Шли всё больше по обочине и за день отмахали шесть, а то и семь вёрст, что для обоих было достижением немалым – шутка ли сказать! – слепой да хромой, да ещё с такой ношей. Собак было не видно и почти не слышно, только ветер изредка доносил издалека хриплый лай. Ни Дьёрдь, ни Жуга не сомневались, что в покое их оставили не надолго. Во всяком случае, не позже следующей ночи следовало ждать гостей. Зимородок проснулся только под утро, сжевал кусок хлеба, выпил настоя и уснул.

Дьёрдь шёл с новой повязкой на глазах и лишь ругался втихомолку, если спотыкался.

– Помнится мне, у тебя ножи были в посохе, – сказал он вдруг Жуге. – Чего ж ты дрался-то без крови?

– Ну, были, – хмыкнул тот. – Только вынул я их. А то, не дай бог, в драке распалюсь да и прибью кого ненароком. Да и в городе, если стража заметит, хлопот не оберёшься.

– Так и что с того?

– Ну… я ж не воевать иду.

– Вот как? Ну-ну… – Он помолчал. – Тогда давай лечи меня скорее, Лис, а то и впрямь ведь на куски порвут. Сослепу-то много повоюешь? А к слову говоря, кто они, собаки эти?

– Да чёрт их разберёт… – Жуга поудобнее перехватил смолистые рукоятки носилок и обернулся посмотреть, не сильно ли тряхнуло Зимородка. – Сбежали в лес да одичали там.

– Ты вроде называл кого-то псом дождя, – напомнил Дьёрдь.

– Ну, может, называл, – ответил неохотно травник.

– И говорил как будто перед дракой. С ними что, человек был?

– Да не было там с ними никого, – ответил Жуга и, прежде чем слепой успел спросить его ещё о чём-нибудь, скомандовал: – Опускай. Сюда вот, да. Здесь остановимся.

Вновь запылал костёр. Темнело быстро. День, ветреный, не по-весеннему холодный, пригнал облака. Луна, как путник на болоте, совсем увязла в этих тёмных клочьях, лишь изредка проглядывал сквозь них её неровный жёлтый лик. Жуга молчал. Молчал и Дьёрдь, будто чуя бесполезность дальнейших расспросов. Найдёныш, который назвался Зимородком, пришёл в себя и даже вроде бы набрался сил – полулежал недвижно у костра, смотрел в огонь и лишь порою вздрагивал, насторожённо вслушиваясь в ночь.

– Откуда ты? – спросил его Жуга.

– Из местных я, – ответил тот и отвернулся, и это было всё, что удалось Жуге о нём узнать. И лишь потом, спустя часа примерно два, он снова подал голос.

Он зарычал.

* * *

Жуга поспешно огляделся, вздрогнул: пёс был тут. Сидел у самого края поляны, почти невидимый вне светового круга, лишь глаза блестели зелёным.

Парнишка дёрнулся к нему, и Жуга поспешно ухватил его за ворот рубахи.

– Куда тебя несёт?!

– Пусти!

– Сдохнешь! – рявкнул травник, швырнул его обратно на расстеленный тулуп: сиди, мол, где сидишь, и повернулся к вожаку.

– Чего пришёл?

Дьёрдь подобрался ближе и обнажил клинок.

Пёс посмотрел на Дьёрдя, на Жугу, зевнул и лёг медлительно на снег. Осклабился в усмешке.

«Нашёл себе нового дружка?»

– Тебе какое дело до моих друзей? – Жуга взглянул на Зимородка, снова посмотрел на пса. – Чего ж ты не привёл свою ораву?

«Похолодало, – был ответ. – Они придут потом».

– Так, значит, ты один?

«Мне некуда спешить», – ответил пёс.

– Ах вот оно что… – Жуга нахмурился. – Надумал нас измором взять?

«Угадал». – Пёс посмотрел на Зимородка. – «Пусти его. Сам видишь, как он хочет драться».

Жуга лишь криво усмехнулся.

– Достойную добычу ты выбрал, нечего сказать. – Он помолчал. – Труд невелик – подранка добивать. За что ты так его ненавидишь?

Вожак ощерил клыки:

«Он – зимородок! Отравная кровь, дурное семя! Он умрёт!»

– Отравная кровь? – озадаченно переспросил Жуга. – Дурное… Бог мой! – Жуга вдруг переменился в лице. – И сколько подруг он у тебя отбил?

«Молчи, щенок!» – Пёс даже подскочил, рыча от ярости.

– А, стало быть, я прав!

Пёс повернулся и исчез в мгновение ока – ни шелеста кустов, ни хруста листьев, лишь напоследок донеслось из темноты:

«Заплатишь за свои слова».

– Сочтёмся, – произнёс угрюмо рыжий странник.

Воцарилась тишина.

– Ушёл? – спросил негромко Дьёрдь.

– Ушёл, – кивнул Жуга, – но затаился рядом.

– Зачем ты не пустил меня? Зачем?! – Парнишка стиснул кулаки.

– И что б ты сделал? – помолчав, спросил Жуга.

Найдёныш закусил губу.