Осенний безвременник

— Мы ценим ваши советы. — Подполковник сделал вид, что не заметил издёвки в словах юриста. — Поэтому и сейчас, учитывая ваши пожелания, направили необходимые материалы в Краков, в местный институт судебной медицины, а также провели соответствующее обследование заключённого на предмет выяснения его возраста. И уже получили результаты этих экспертиз. Считаю своим долгом познакомить вас с ними, пан меценас.

Мечо улыбнулся и стал похож на человека, которому дантист собирается удалить больной зуб.

— Безмерно благодарен, дорогой пан подполковник, за то, что вы меня не забываете.

— Не стоит благодарности, Мы обязаны помогать друг другу. Вот здесь, пан меценас, — Качановский выдвинул ящик письменного стола, — находится заключение экспертизы, полученное из Кракова. В нём говорится, что личность, изображённая на фотографии, и ваш мнимый Станислав Врублевский — одно и то же лицо. Ошибка исключена. Если защита пожелает проводить за свой счёт дальнейшие экспертизы, я ничего не имею против.

Адвокат не проявил ни малейшего желания взглянуть на краковское заключение.

— У меня есть ещё один документ, — продолжал подполковник. — Это результаты обследования задержанного с целью выяснения его возраста. Эксперты установили, что он родился приблизительно в 1920 году, причём допустимая погрешность составляет плюс-минус три года. Поскольку нам известно, что Баумфогель родился в 1917 году, данные экспертизы не противоречат этой цифре.

Они не противоречат и тому, что Врублевский появился на свет шестью годами позже, — спокойно заметил Рушиньский.

— А что вы скажете о фотографии? — насмешливо спросил Качановский.

— Всё дело в том, что здесь мы столкнулись с абсолютным двойником. Редчайший случай, которым должны заинтересоваться учёные всего мира. Опровергается теория, согласно которой на земле нет людей с одинаковым строением черепа и абсолютно похожими чертами лица.

— Очень интересная мысль, пан меценас. Чувствуется, что сегодня у вас великолепное настроение. Только ведь ни один суд не поверит в такие байки.

— Это уж ваша обязанность представить доказательства того, что в природе такие явления невозможны.

— Это подтвердит любой врач и любой криминолог. Да, чуть не забыл сказать вам, что я ездил в Брадомск.

— Я знаю об этом, — небрежно произнёс адвокат. — Вас даже видели там в обществе довольно миловидной… впрочем, это к делу не относится.

Качановский слегка порозовел. Удар адвоката пришёлся в цель. Оставалось лишь гадать, каким образом этому вездесущему ловкачу удалось пронюхать о его невинном флирте в Брадомске.

— Я привёз оттуда запротоколированные показания пятидесяти трёх свидетелей — жертв преследований Баумфогеля, а также показания тех граждан, семьи которых были по его приказу уничтожены.

— И конечно, все эти свидетели обладают такой феноменальной памятью, что моментально узнали Баумфогеля на предъявленной им фотографии.

— Вы угадали, так оно и случилось.

— Вам, видимо, невдомёк, что сначала свидетели познакомились с этим снимком в газетах, из которых узнали, кто на нём изображён. Позвольте поздравить вас, пан подполковник, с новым блестящим успехом следствия.

— Какой, скажите, им смысл лгать?

— Я далёк от того, чтобы обвинять их в сознательном лжесвидетельстве. Я лишь утверждаю, что опубликованная фотография и воспоминания о пережитых страданиях вызвали у людей совершенно определённый настрой.

— В ближайшее время мы повезём Баумфогеля в Брадомск и дадим свидетелям возможность встретиться с ним. Если вы захотите составить нам компанию в этой поездке, милости просим,

— Большое спасибо. Ваша затея — пустая трата времени. Очные ставки ничего не прояснят. Что касается пятидесяти трёх протоколов, то я прошу показать их моему стажёру. Не сомневаюсь, ему будет очень полезно поучиться тому, как осторожно надо подходить к оценке работы некоторых органов милиции. Позвольте ещё раз сердечно поблагодарить за приглашение и содержательную беседу.

Приятели любезно улыбнулись друг другу и расстались. Вот так же, соблюдая правила хорошего тона, разбежались бы, наверное, в разные стороны кошка с собакой, если бы у этих животных были приняты в обиходе нормы человеческого общения.

— Каков стервец! Так и норовит отправить меня раньше времени на тот свет, — чертыхался подполковник, глотая таблетку элениума.

— Снова придётся принимать успокоительное, — ворчал себе под нос Рушиньский, спускаясь с третьего этажа комендатуры милиции.

Защита проигрывает первый раунд схватки

Прошло несколько месяцев, в течение которых прокуратура и милиция продолжали свою кропотливую работу. Уточнялись детали показаний свидетелей, продолжались допросы Врублевского-Баумфогеля, накапливались доказательства виновности или невиновности подозреваемого. Сам же он на каждом допросе по-прежнему упорно твердил, что он родом из деревни Бжезница, что никогда не служил в гестапо и Тем более не возглавлял эту преступную организацию в Брадомске в годы гитлеровской оккупации.