Осенняя мечта (СИ)

Пришлось ждать. Впрочем, недолго. Сначала в доме были возня и спор, кажется, с хозяйкой, потом, вскоре, громкий мужской вопль. Потом подозрительная тишина. Вскоре они показались на пороге: хромающий бедняк, добывший клад для алхимиков Черноречья, и усталый молодой лекарь-травник. Дверь за ними закрыла дородная женщина. С таким испуганным лицом… Похоже, что зрители были больше потрясены операцией, чем сам больной. Тот, ещё раз склонившись в поклоне, отказавшись от помощи стражников, заковылял по улице. Как сказал, срочно купить лошадь и ехать. Я ещё раз попросил стражников молчать – к счастью, на улице в это время не было посторонних – и мы разошлись.

Уже в лесу, когда мы шли к тайному коридору, я заинтересованно спросил:

- Докучай, ты что за лекарство использовал?

- Смесь айрита, Мальцвета, Синезвона и красной глины.

- Это ещё что? – удивился я.

- Моя недавняя придумка, - смутившись, ответил он.

- Но айрит… он же опасен!

Парень затараторил, объясняя:

- Он сжигает только неживую плоть, если смешать его с Мальцветом. Но, конечно, надо смотреть, чтобы не попал на здоровый участок тела. И размазывать металлом. Мальцвет нейтрализует вредные свойства айрита, чистит кровь и отчасти кожу. Синезвон с глиной образуют корку на повреждённой плоти. Она держится, пока не появится первый тонкий слой кожи… И их можно всех смешать, держать в одной ёмкости. Желательно, стеклянной. Крышка стеклянная или металлическая должна быть... И, что очень важно, чтоб мазь не навредила, её именно металлом надо наносить на повреждённый участок тела, именно металлом размазывать… Состав моего кинжала идеально подходит под эту мазь. Я намеренно заказал у кузнеца, сам проследил, чтоб состав был отмерен от и до. В бою кинжал слабоват, но для этой мази – самое оно… Вторая склянка: травяной настой, придающий сил. Третья: сок Мальцвета – поддержка для лечебной мази. Не сказать, чтоб особенно полезна, но, вероятно, может нейтрализовать излишки айрита, если я всё же неверно рассчитал состав…

Я остановился – и он замолчал. Так долго смотрел на него, что парень заметно побледнел. И снова испуганно затараторил:

- Я знаю, что айрит опасен, поэтому проверял только на себе и больной дворовой собаке… Знаю, что не имел права брать айрит…

- Пойдём, - приказал я.

Молчал всю дорогу до тайного прохода, весь путь по подземелью, которое мы освещали искусственными камнями. Молчал, пока шли по лесу до Школы. Когда мы ступили к высокому забору, уже сгущались сумерки.

Постучал в дверь условным стуком. Мне тут же открыли привратники, вооружённые неким подобием моих каменных браслетов. Смесь более мощная и опасная, как для их соперников, так и для хозяев. Я бы мог рассказать им много полезного об искусственных камнях, которые они несправедливо обошли вниманием, но тогда отец этого так просто не оставит. И заставит меня снабжать всю нашу армию этими браслетами. И, хоть я вдумчиво подбирал количество и сочетание камней, в руках непосвящённого даже в азы алхимии, браслет может стать страшной бедой. А потому я прятал открытие лишь для себя. Знаю, что это нечестно. Но безопасность людей меня беспокоит больше могущества Черноречья. Ведь многих несчастных случаев можно было бы избежать, учитывая Основы…

Стоило мне пройти немного по коридору, освящённому искусственными камнями, как из ближайшего кабинета выскочили Гостибор и его главный друг и помощник Буря, чьего настоящего имени уже никто не помнил.

- Приветствуем вас, принц Вячеслав! – сказал Гостибор – и оба алхимика низко поклонились, - У нас… А, впрочем, Докучай наверняка уже доложил о том, чего знал. Так что скажу новое. Мы уже получили новые запасы еды. И скоро будем ужинать. Воров, укравших Кровавые камни, найти не смогли, как и их осведомителя. Ваше письмо с предложением о сотрудничестве, было ими распечатано, но оставлено без ответа. Поступило ещё два «зайца». И ещё…

По коридору затопотали босые ноги. И чьи-то сапоги.

Выскочившая встрёпанная женщина средних лет, красивая, но измождённая, торопливо рухнула у ног Гостибора, вцепившись в его штаны:

- Учитель, я умоляю вас, позвольте…

С трудом сдержался, чтоб не отвернуться. Когда я видел очередного несчастного из простонародья, готового продаться на опыты с искусственными веществами за два десятка серебряных монет, мне становилось тошно. Они, как правило, были столь бледны и так тряслись – за что их алхимики и прозвали «зайцами» - что у меня щемило сердце. Особенно, от вида женщин и детей, явившихся в Школу. Разве ж это помощь отчаявшимся людям, эти жалкие двадцать серебряных, которые они, едва живые, унесут с собой или которые заберут их родственники и друзья?! Да, на них можно и корову купить, и дом поправить, припасов съестных накупить… Или новый дом и корову… Или несколько коров… И крестьянам это, несомненно, большая помощь, особенно, самым нищим. Но всё-таки… Разве ж это помощь беднякам: толкать их продавать свои жизни за монеты? Разве это помощь, толкать нищие семьи выбирать, чью жизнь из своих родных они продадут?

Торопливо спросил:

- Министр Воята?..