Тотчас к его голове был приставлен пистолет Важи. Но Иван не обратил на это ни малейшего внимания. Вскинув винтовку, он лишь глянул в прицел и выстрелил – как на стенде. Хозяин по Чечне вскинул руки, телефон отлетел куда-то в сторону, и рухнул на капот внедорожника. Охрана немедля ожила. К двоим, шебуршившимся вокруг начальника, прибавился еще двое, все четверо немедля выхватили пистолеты и ослепив фарами кусты подле поселка, открыли суматошную, беспорядочную стрельбу в никуда. Когда магазин закончился, кто-то вытащил из багажника автомат и зарядил долгой очередью по дуге, рассчитывая хоть в кого-то да попасть. Пули свистели мимо кустов рододендрона, Бахва приказал отступать, но риск нарваться на шальной свинец был слишком велик, они подождали, пока патроны не кончатся, и охрана не начнет перезаряжать автоматы.
– Они вызывают вертолеты, – шепнул Иван.
– Кретин! Ты зачем выстрелил в грудь? Ты же не убил…
Ответ последовал не от него. Хозяин медленно вставал, все четверо оглянулись. Кто-то их охраны навел автомат на своего начальника, но тот лишь жалко щелкнул в ответ – патроны кончились. Вскрик, не то боли, не то отчаяния. Новая очередь, в упор.
– Быстро отсюда, – приказал Бахва. И тут же Ивану: – Для чего тебе понадобилось все это, немедля объясни.
– Наш шанс вырваться, – ответил Куренной, уже лишенный оружия, Манана незамедлительно после выстрела отобрала у него винтовку, вцепившись в нее, как в дитя, отобранное поласкать недобрым человеком.
Едва стрельба усилилась, Бахва выскочил из зарослей рододендрона и бросился к мосту. Манана успела проверить, ни на дороге к нему, ни на самом пролете, никого не было. Она так и бежала, держа винтовку наготове, изредка посматривая в прицел. Миновав мост, они бросились наверх, по глинистой тропе, петлями уходящей к перевалу. Редкие кустарники, еще могущие служить защитой, уже через час сменились просторными лугами, луна, с восьми вечера выкатившаяся матовым кругом из-за гор, ярко, в полную силу освещала склоны.
– Как на ладони, – буркнул Важа, когда они бежали по широкой тропе, буквально светящейся под полной луной, к перевалу. Здесь еще можно было проехать на машине, но вот дальше склон круто полез вверх. Тропа измельчала, расходясь в стороны тонкими извивами. Иван, видимо, действительно хорошо знавший эти места, приказал брать вправо, затем еще правее, Бахва без единого слова последовал за ним и даже Важа не стал спорить. Впрочем, он уже заметно выдохся и сил возражать просто не было.
Луна стояла в самом зените, когда они добрались до перевала. Отсюда открывался удивительный вид как на оставленный Кодори, так и на близящуюся Сванетию. Величественные горы и долины открылись их глазам, освещенные вековечным светом соседней планеты, пребывающей с ними миллиарды лет и столько же еще и пребудущей. Весь маршрут их разом оказался охваченным одним взглядом, как на карте: вот с перевала они проследуют вниз, до окрестностей разрушенного в ходе боевых действий поселка Квемо-Марги, затем, переправившись через Ненскру, доберутся до Джорквали, там находятся европейские миротворцы, и уже мимо них, по броду через обмелевшую донельзя Ингури, окажутся в Мухашуре, откуда вела прямая дорога в Большую Грузию.
Только Иван, шедший первым, остановился, полюбоваться открывающимся величественным зрелищем. Остальные лишь бросили взгляд, на мгновение подняв головы, оглядели далекие горы, покрытые ледниками и низины, одетые реликтовыми лесами, и снова отправились в путь. К утру им надо переправиться через пограничную Ненскру. Если все пойдет без приключений. В любом случае, засматриваться некогда, главное определить, как быстрее и безопаснее пересечь рубеж. Благо до него, от перевала, оставалось всего ничего.
Перевал Хида давно служил негласной границей России, и хотя номинально селения в долине пограничной Ненскры до самого впадения в Ингури считались абхазскими территориями, они, большею частью, контролировались смешанной контрольной комиссией по поддержанию шаткого мира между двумя странами, вот уже три года находящимися в состоянии перманентной войны. Именно поэтому абхазские ополченцы обычно обосновывались на тропах самого перевала, в пастушьих кошах возле крупных поселков, контролируя все перемещения по ним и давая понять, что и здесь, на левом берегу, и тем паче, за Кодорским хребтом находится именно их вотчина. Сейчас же перевал действительно, как и предсказывал Иван, пустовал.
Ненадолго остановившись, они огляделись, Манана пристально вглядывалась в уходившие вниз пологие склоны перевала, какой-то шорох, слышный только ей, не давал покоя. Она попросила тишины, и снова стала вглядываться, но недолго, Бахва призвал сестру не затягивать продвижения, времени до восхода у них и так мало.
В этот момент шорох услышал и Важа и так же остановился, подняв руку. А затем указал на соседнюю тропу, петлявшую метрах в полутораста от них. Все четверо пригнулись и стараясь скрыться за редкими кустарниками, стали внимательно вглядываться – шум шел именно оттуда.
Через несколько минут они увидели.