Осада (СИ)

– Работа без нервов, – хмыкнул отец, устало садясь на чемодан – бег на четвертый этаж без лифта да еще с вещами, утомил его. Возраст уже не тот, да и здоровье, не дай бог кому. – Ты по этой части такой спец стал.

– Я могу быть кем угодно, а вот материал не берут в принципе. Только то, что положено цензурой. Фу-ух! Все мы дома, – он затащил последний ящик из коридора и поставил в прихожую. – Зачем книги брали, как будто ваш дом разбомбили. Между прочим, в газетах теперь правильного сотрудника приставили к главреду. Из самой «Единой России» – вот, что он говорит, то мы и пишем.. Он не просто материал режет, а объясняет как лучше сократить да что исправить. И еще сроки называет.

– Какие сроки? – не поняла мама.

– Заключения, – сухо ответил за сына Тихоновецкий-старший.

– Именно что. Обычно от трех до пяти, но вчера я написал о сокрытии числа погибших гэбистов – так это оказывается на десятку тянет. Абсолютный рекорд по редакции. Человечек меня даже поздравил с этим.

– Нашел, чему радоваться, – всполошилась мама. – Тут и без цензора страшно, а ты еще добавляешь.

– Мам, ну я ж не специально. Хотел вас отвлечь своими делами.

– Сынок, ты со своими делами будь ну хоть чуточку осторожнее. Когда рассказал, что влетел вслед за мертвецами в отделение и начал всех освобождать, знаешь, что со мной было? Отец расскажет. И ладно в отделение влетел, так надо было из себя Спартака изображать.

– Валь, в самом деле. Пожалей мать. Мне хоть что рассказывай, а прежде чем вот так по телефону ляпать, подумай. Как ребенок.

Отец смолк на полуслове, посмотрел на маму. Та только вздохнула печально. И принялась распаковывать вещи.

Квартира у журналиста была небольшой, но уютной, и, главное, двухкомнатной. В кризис, когда цены на жилье резко упали, он приобрел ее, пожертвовав видами на новую машину. Раньше Валентин снимал здесь комнатку, квартира ему нравилась. Когда соседняя семья из пригорода съехала, не выдержав экстремального роста цен, хозяйка, напуганная непомерными налогами, предложила покупку последнему своему постояльцу. В рассрочку, раз не может так. И он старательно копил деньги, как мог и как умел: писал «джинсу», шантажировал звезд их новыми нарядами и машинами – когда в киноиндустрии случился дефолт, многие пересели с БМВ на «Субару», а одеваться стали на распродажах. Это продолжалось недолго, но он успел отхватить свой куш. Так что квартира прошлой весной досталась ему. А вот машина осталась прежней «семеркой».

– Надеюсь, мы не слишком тебя стесним, – повторила мама, доставая образок св. Валентина и вешая его в гостиной. – А то если бы не Константин, мы давно…

– Ну что ты говоришь, я человек холостой, с самого начала надо было перебираться, а не терпеть до последнего, когда стена разойдется.

– Обещали до зимы отреставрировать, – сказал отец, выходя на балкон и закуривая. – Да только верить им не больно-то. Обещать все горазды.

Где-то простучала привычная уже за последние дни жителям всей России, автоматная очередь. Никто не вздрогнул даже. Вот когда вчера ночью стреляли из пушек, разворотив кинотеатр, как уверялось, битком набитый зомби, было не по себе. Непривычно. А потом, под утро, когда выступил военный комиссар, и все объяснил, стало немного легче. И следующие залпы орудий хоть и воспринимались как нечто из ряда вон выходящее, но не с такой тревожной тоской как в первый день.

Надо же, подумалось Валентину, даже к войне в городе можно привыкнуть. Привыкнуть и не замечать присутствие солдат, бронетехники на каждом углу, спецопераций, перекрытия улиц и боев в соседнем районе. Квартира Тихоновецкого располагалась на северо-востоке Ярославля, вдали от погостов, на берегу Волги, на Тверицкой набережной. Противоположном основной части города, но зато рядом с редакцией. Здесь, на правом берегу почти не стреляли, театр военных действий, куда ежедневно был вынужден пробиваться Валентин, располагался невдалеке от вокзала и в новостройках, граничащих с областью. На этом берегу располагались дачные участки, где и старалась укрыться от пришедшей войны большая часть ярославцев, имеющих земельный надел.

Жаль, их семью это не касалось. Родители вынуждены были продать участок – и отец серьезно заболел, снова осложнение на пробитом еще в Анголе легком, да и сыну нужна квартира, не все болтаться по съемным. Тем более, в то время у Валентина намечалась тесная связь с одной девушкой…

Теперь они, собравшись вместе, по очереди с высоты четвертого этажа высматривали через реку на курящиеся то здесь, то там столбы дыма – места сражений. Снова бухнуло орудие. По звуку можно догадаться, стреляли на самом юге, наверное, близ церкви Николы. Прошлой ночью там, как сообщило радио, шел жестокий бой.