Ось

— Я хотел сказать — с чем мы имеем дело, с тем имеем. Поймите, в каком невыгодном положении вы сейчас находитесь. Вы приходите ко мне, чтобы пожаловаться на Зигмунда и Вейля. Но у меня нет никакой возможности как-то воздействовать на них. Исполнительный комитет действует за рамками правового поля. Ни вы, ни я не являемся его членами. Это подразделение не дает разъяснений таким, как мы с вами. Вы состояли в близких отношениях с женщиной, которая, без сомнения, связана с известными персонами из круга Четвертых. Что касается вас — надеюсь, вы понимаете, что для вас все могло обернуться куда хуже? О вас наводили справки, в вашей служебной пригодности усомнились. Я заступился за вас, о чем не жалею. Но сегодня вы приходите ко мне с этими голословными утверждениями и с этой… — он показал на фотографии, — этой гадостью. Чего вы от меня хотите?

— Не знаю… Оценки их действий. Жалобы. Рапорта…

— Вы серьезно? Неужели вы действительно ждете от меня чего-то подобного? Вы представляете себе, чем бы это обернулось для нас обоих? Неужели вы думаете, что это могло бы привести к чему-то хорошему? Мы добились бы только того, что нам обоим не поздоровится.

Брайан задумался ненадолго. Возразить было нечего. Ларри был прав.

Тогда он достал из кармана второй конверт и положил его на стол Дайзенхоллу. Тот подался назад и непроизвольно отдернул руки.

— Господи, это еще что?..

— Заявление об увольнении, — сказал Брайан.

ГЛАВА 24

Последним человеком, которого они повстречали к западу от Басти, была дородная китаянка, как раз закрывавшая заправку «Синопек». Колонки были уже отключены, и ей пришлось включать их заново. Пока обе машины заправлялись, она с неистребимым кантонским[23] акцентом пыталась втолковать доктору Двали, что ехать дальше в пустыню — чистейшее безумие. Там, по ее словам, никого уже не осталось. Наладчики с буровых, персонал трубопроводов, даже нищие гастарбайтеры, не успевшие получить обещанного вознаграждения, — все перебрались на восток еще после первого выпадения пепла.

— Там было еще хуже, — сказала китаянка.

— В каком смысле хуже?

— Во всех. И землетрясения.

— Землетрясения?

— Толчки. Много повреждено. Все это придется чинить, когда можно будет обратно. Если можно будет обратно.

Двали нахмурился.

— Нам надо бы попасть на западное побережье, — сказал Турк. — Короче говоря, на тот край пустыни.

— Глупее способа добраться туда не придумаешь.

Турк пожал плечами, но возразить ему было нечего.

* * *

Под выгоревшей на солнце стеной заправки скопился изрядный вал инородной пыли, перемешанной с песком. С юга дул сухой и жаркий ветер. Лизе подумалось, что весь этот мир словно посыпан тальком. Она размышляла над словами Турка: западное побережье, другой край пустыни. Ей представились волны, разбивающиеся о камни, редкие траулеры, стоящие на якоре в естественных бухтах, дождь, зелень, запах моря. Но видела она перед собой только безжалостный, опаленный солнцем горизонт.

«Глупее способа добраться туда не придумаешь». Да уж — что правда, то правда.

* * *

Весь долгий путь Сьюлин Муа внимательно наблюдала за тем, как ведут себя с мальчиком Аврам Двали и Анна Рэбка.

Заботилась о нем в основном миссис Рэбка. Мать, хоть и ставшая матерью почти вопреки собственной воле. Двали держался более отчужденно — с некоторых пор Айзек и сам избегал его, — и все же его взгляд опять и опять обращался на мальчика.

Двали — идолопоклонник, думала Сьюлин. Боготворящий чудовищное. Он верит, что у Айзека и вправду в руках ключи… к чему?.. К «контакту с гипотетиками»? Эта наивная и прямолинейная цель давно уже всерьез не обсуждалась. Решающий скачок познания. Интимная связь с безграничным могуществом, сотворившим мир горний и дольний. Двали хотел видеть в Айзеке если не бога, то избранника, — и ему хотелось коснуться хотя бы полы его одежды, чтобы и самому сделаться осиянным.

А она? Чего она хотела от Айзека?.. Кроме того, что когда-то хотела помешать его рождению. Это и было целью ее бегства из Марсианского посольства в Нью-Йорке: предотвратить на Земле такого рода трагедии. Она ушла в тень, будучи не всегда желанной гостьей в земных коммунах Четвертых, жившей за счет гостеприимства хозяев и при этом осуждающей их нравы. Не поклоняйтесь гипотетикам: они не боги! Не придумывайте никаких воображаемых мостов между ними и нами: этих мостов никогда не удастся навести. Мы уже пробовали. И в результате пришли к тому, что иначе как преступлением не назовешь. Мы принесли в жертву человеческую жизнь. И наши благие намерения привели только к страданиям и смерти.

Дважды в ее земных странствиях ей удалось предотвратить подобные проекты. Две радикальные коммуны Четвертых — одна в Вермонте, другая в датской деревне — были на пороге осуществления своих замыслов по со зданию детей «двойной природы». В том и другом случае Сьюлин прибегла к помощи более консервативных общин и к собственному авторитету марсианской Четвертой, чтобы не дать этому свершиться. Но здесь она не сумела этого. Опоздала на целых двенадцать лет.