Ось времени

Директор обсудил ситуацию на Совете.

— Белем обнаружен, — доложил я.

— Думаю, что да, — согласился директор. — Но в этой пещере находишься и ты. Значит, ты существуешь сразу в двух местах. Очевидно, и Белем тоже. Ты знаешь, как могут быть опасны механдроиды в необычной ситуации. Вспомни события на Титане двадцать лет назад. Вероятно, эти четверо из прошлого. Они приняли наркотик, чтобы погрузиться в сон и освободить свой мозг от восприятия времени, а специальное устройство непрерывно перестраивает их атомную структуру.

— И, судя по всему, я вместе с ними.

— Но они — все трое — из прошлого.

— Круговое время? Или спиральное?

— Не знаю, — ответил директор. — Этот вопрос имеет чисто теоретическое значение. Самое простое — это разбудить их и узнать, как они попали на ось времени. К тому же, отпускать механдроида путешествовать по времени слишком опасно. Что же касается тебя…

Ни у кого из нас не было ответа на этот вопрос. Я стоял перед ними живой и реальный. Но мой двойник, мое второе я, спал на оси времени.

— Разбуди их, — приказал директор.

Это был единственно возможный шаг.

— Хорошо, — ответил я. Это было мое дело, которое нукно было завершить несмотря ни на что. Люди конечны во времени. Человечество бесконечно.

Затем я снова стал Джереми Кортлендом. Мы были в Лебедином саду, я и Пайнтер. Тени тех, в кого я переселялся, все еще бродили в моем мозгу, постепенно теряя краски жизни, тускнея и удаляясь. Все, что нужно, я прочел в памяти Пайнтера, и он прочел все в моей.

Но он не узнал, что механдроид Белем — Де Калб — шпионит с помощью моего мозга. Я был уверен в этом так, как будто сам Де Калб сказал мне об этом. Остатки взятых из мозга Пайнтера воспоминаний уже начали покидать мой мозг, но в нем осталось воспоминание о том приключении, когда я побывал на планете взбунтовавшихся механдроидов.

Внезапно я все понял. Я вспомнил толпу механдроидов вокруг стола. Однажды, двадцать лет назад, мальчик уже видел это на Титане — создание супермехандроида, запрещенное людьми. Тогда этот город был превращен в пыль, для того, чтобы остановить опасный эксперимент.

Теперь это случилось снова. Где-то в глубинах Галактики создается новый супермехандроид. Пайнтер не знает об этом, а я не могу ему рассказать. Гипнотический запрет, который наложил на меня Белем, был слишком силен.

Я понял, что Пайнтер теперь знает многое из того, что знаю я. Лицо его посерело.

— Теперь я знаю, что за тип вещества мы обнаружили на Андромеде. Вы назвали его некроном.

Теперь он знает, что я являюсь носителем создания, которое убивает и убивает мгновенно.

Но он не упомянул об этом. Вместо этого он стал говорить о Белеме.

— Белем должен был работать над системой Бейтельгейзе. Это было для него достаточно просто, и я подозреваю, что он стал исследовать побочные факторы и обнаружил, что в системе звезды, готовой взорваться, существует некрон. Когда это произойдет, сила взрыва разнесет атомы некрона по Вселенной и заразит многие планеты. Почему-то Белем решил, что ось времени… — он нахмурился. — Может, он специально оставил записи? Может, он хотел, чтобы мы нашли пещеру?

— Откуда я могу знать? Ведь теперь у тебя в голове есть все, что есть и у меня.

— Наверное, так оно и есть. Но где же теперь Белем?

Я знал, но не мог ему сказать.

— Почему исчезли Белем и десять других механдроидов? Почему они не рассказали всему миру о возникшей проблеме?

Он забыл, что на его голове шлем. Заметив это, он снял его. Я последовал его примеру.

— Потому что они ведут работу в тайне, — сказал он. — Что же такое они могут делать в тайне от всех, не пользуясь помощью мировой науки? Только одно. Механдроиды хотят решить эту проблему…

— Они делают механдроида, — твердо сказал Пайнтер. — Это должно было произойти. Сцилла и Харибда. Ведь супермехандроид опасен так же, как и некрон.

— Но почему? — спросил я, убежденный, что некронная зараза гораздо хуже, чем любая человекоподобная машина, как бы совершенна она не была.

— Потому что механдроиды, возможно, будут повиноваться некрону, а не нам. Механдроиды уязвимы потому, что они человекоподобны. Супермехандроид, скорее всего, будет неуязвим. Предположим, что он будет действовать в соответствии с правилами абсолютной логики, без всяких моральных принципов. Тогда он решит, что живые формы материи вообще не нужны. Никто этого не знает. Никто не сможет предвидеть его поведения и образа мыслей.

Я покачал головой.

— Не спрашивай меня ни о чем. У меня есть свои проблемы. Те, что спят в пещере. Где-то должен быть ответ на все, Пайнтер, должен быть!

— Есть один ответ, — сказал он так угрюмо, что холод пошел по моему телу. — Теперь я скажу тебе правду, Кортленд.

15. РАССЫПАЮЩАЯСЯ ПЛОТЬ

Четыре молчаливых фигуры лежали в пещере в тысячелетнем сне. Я снова видел их. Я снова ощущал тяжесть шлема на голове и и осознавал, что вокруг меня Лебединый Сад. Над ухом я слышал дыхание Пайнтера. Я смотрел стереофильм и видел пещеру глазами камеры.