Оружие нищих

Власть сформировала социальный заказ — и во исполнение ее воли миллионы подростков станут тупыми, недалекими и покорными. Чтобы потом радостно изувечить своих детей. И еще: следует понимать, если парень избежит стандартной процедуры, ему не позавидуешь. Таких наши сограждане отличают на счет раз-два. Так что, ему придется либо жить в заповеднике, либо мимикрировать под окружающую среду с постоянным риском для жизни.

— Валентин, фактически, мальчишка и так уже изгой, вне зависимости от того, научишь ты его или нет. А так, по крайней мере, повысятся шансы на выживание. — сухо констатировал Павел Петрович.

— Дался тебе этот малолетний оружейник, — снова вздохнул Валентин. — Ну, кто он тебе, в самом-то деле?!

— Никто. Примерно, как тебе был никем тот нескладный парень, которого ты однажды пытался учить уму-разуму. Вспомни, это же было совсем недавно!

И после небольшой паузы:

— Ну, вспомнил? Он еще пытался подарить тебе мечту. — А я ответил, что у меня есть собственная. И вообще, это было не здесь. Здесь… все по-другому. Хуже, — в глазах седого мелькнуло сожаление.

— Тогда ты получил по-царски щедрый подарок. Такой, о котором и мечтать не мог. А что сделал в итоге?

Валентин молчал, в упор глядя на собеседника. В его глазах время от времени отблескивало пламя камина. Когда молчание стало невыносимым, Павел Петрович тихо сказал:

— Я рассказал тебе о невероятно, за пределом возможного, талантливом молодом человеке. Одного такого ты знал. Что товарищ Холодов скажет теперь? Что он решит?

Валентин вновь, всего лишь на один краткий миг вновь пережил миг, когда он стоял на вылизанном холодном ветром холме и смотрел на еще не успевшую замерзнуть реку, отблескивающую багровым пламенем заката. Вспомнил ощущение немыслимого жара, которым полыхнул насквозь промороженный гранитный валун на вершине.

Вспомнил на миг, чудом и волей обретенную способность смотреть на мир глазами птицы, неторопливо кружащей над лесом. От волнения перехватило горло, и Холодов хрипло сказал:

— Чем смогу…

В тот момент Юра Светличный ни об учении, ни об учителях не думал. Просто было не до того. Он с невероятным энтузиазмом и азартом занимался в тире, где его оставил Павел Петрович, стрельбой по силуэтам. По-взрослому. Сначала пять мишеней за восемь секунд, потом за шесть, и в конце концов — за четыре. И так четыре раза — шестьдесят выстрелов. Потом — чистка оружия, не столько потому, что она абсолютно необходима, сколько для того, чтобы унять волнение и дрожь в руках.

Получалось не очень. Подводило воображение. Такое бывает у многих. Почему-то, взяв в руки оружие, ощутив всем телом тяжесть заряженного смертью металла, человек начинает представлять на месте мишеней образы обидчиков. К тому же детство… Такое время, душа еще не загрубела и обид у маленького человека — выше крыши. При этом, неважно, подлинные они или мнимые.

В моменты, когда мозг измышляет особенно яркие образы, рука стрелка наверняка дрогнет, соответственно, точного выстрела не получится. Так и выходило. Раз за разом.

— Неважно, — укоризненно покачал головой тренер, почему-то не пожелавший представиться. — Может, прервешься? Устал ведь.

— Нет! — упрямо помотал головой Юра. — Не устал. Приловчиться надо.

— Попробуй так, — тренер не спеша прошел к мишеням и кнопками прикрепил к центру каждой кусочки фольги от шоколадки. Как раз от той, которой незадолго перед началом тренировки угощал Юру. Затем вернулся на огневой рубеж и продолжил:

— Как правильно держать оружие, ты знаешь. Как целиться, тоже знаешь. Почему получается плохо?

— Мало тренировался.

— Ерунда это, парень. Точнее, не полная, но все же ерунда. Пистолет — тот же молоток. Даже по весу они схожи. Ты, мне говорили, с инструментом ладишь.

— Пытаюсь поладить. Так вернее будет.

— Не скромничай, на винтовку в образе трехдюймовки посмотреть довелось. Я к чему это все говорю? А чтобы ты понял: человек умеющий работать руками, обыкновенно стреляет лучше. Что выстрелить, что гвоздь забить — суть одно. Главное — глазомер и координация движения. Это у тебя есть. Тогда в чем загвоздка? А вот в чем: ты не просто рукодельник, а конструктор, творец. Потому делаем вывод: мешает воображение. По врагам стреляешь, или еще что. В то время, как надо просто по мишени. Понимаешь?

— Да вроде понимаю. Но вот поделать с этим ничего не могу.

— Это старая проблема, — утешил Юру тренер. — Бороться с ней просто. Для начала стреляем, прицеливаясь по фольге. Примерно как солдат учили стрелять из нагана, целясь в зависимости от дистанции, в пряжку, пуговицу и так далее. Пробуй.

Кстати говоря, есть еще один довод в пользу такой стрельбы: человек — скотина чувствительная. С сотни метров может ощутить, что в него целятся. Тогда выстрел может пропасть. А вот если в пуговицу на левом кармашке метить — не учует. Запомни, и спрячь в дальний угол. Дай бог, чтобы не пригодилось.

— Ученик Светличный к стрельбе готов! — вскоре отрапортовал Юра.

— Огонь!