Оружие нищих

— На совместном заседании актива пионерской организации и комсомольцев принято решение ходатайствовать о максимально строгом наказании Светличного. Вы уж учтите наше мнение товарищ милиционер.

Пока Павел Петрович набирал воздуха в рот, конопатая Андрушкевич успела добавить:

— А тебе, Светличный, мы решили объявить бойкот!

И активисты, с сознанием честно выполненного долга удалились, снова забыв спросить разрешения у старших.

Вновь побелевший Юра с тоской глянул в сторону громко захлопнувшейся двери.

Павел Петрович покачал головой, и хладнокровно произнес, обращаясь к Юре:

— Привыкай. Это, типичный, можно сказать случай. Так у нас принято награждать за великолепно выполненную работу.

— Эт да, — неопределенно хмыкнул Василий Иванович, глядя куда-то сквозь собеседников. Похоже, старый учитель мог бы много чего рассказать в качестве иллюстрации к сказанному, но предпочел воздержаться.

— Кстати, кое в чем они действительно правы, — сказал эксперт. Юра побледнел еще больше, хотя, казалось бы, больше было и нельзя — и так лицо подростка было залито мраморной бледностью.

— Что-то в таком духе я предполагал, — неожиданно улыбнулся Павел Петрович. — Потому заранее имел беседу и с вашим директором, и еще в нескольких местах.

— И чего будет? — скептически осведомился Василий Иванович. — Этим, знаете, только повод дай — клевать будут долго. Как бы до выпуска совсем не заклевали… Про старшие классы и не говорю, аттестат о восьмилетке бы получить.

Павел Петрович улыбнулся еще шире, и слегка потряс вконец погрустневшего Юру за плечо.

— Не переживай. Это еще не неприятности. Это так, урок на будущее. Экзамены сдашь экстерном и не здесь. Учителя — будут.

— А мастерская? — плачущим голосом поинтересовался подросток.

— И мастерская будет, — спокойно ответил Павел Петрович.

— Только постарайся меня не подвести. Это очень серьезно, Юра.

— Постараюсь. Очень. — сжав губы в нитку, ответил Светличный.

— А теперь, Василий Иванович, мы вас покинем, — начал прощаться странный эксперт. — Дела, знаете ли…

— Какие? — заинтересовался уже слегка оживший Юра.

— Для начала, провожу тебя до дому. С родителями твоими познакомимся. Мне с ними тоже поговорить надо.

Когда вышли из школы, в воздухе начали перепархивать мелкие снежинки, причудливо искрившиеся в луче света качающегося на столбе фонаря.

— Нам сюда, Юра — указал рукой эксперт на припаркованную у тротуара «Победу».

Пару дней спустя.

— Для тебя, Паша, — все что угодно! — грустно сказал человек неопределенного возраста и социальной принадлежности. Если смотреть на седины, то можно было подумать, что он очень стар. Однако, ошибочное впечатление тут же пропадало, если присмотреться, как мнимый старик двигался.

Да что там двигался — седой умудрялся даже вставать, садиться, разливать чай и пользоваться столовыми приборами так, что в сознании наблюдателя оставались лишь смутные образы начала и конца движения. При этом совершенно не играло роли — что движется, его собственное тело или какой-нибудь вдруг понадобившейся этому человеку предмет.

— Как говориться, хоть сережку из ушка, — задумчиво продолжил седой. — Только вот остается один вопрос: надо ли это парню…

Мнимый старик тяжело вздохнул и решил окончательно уточнить свою позицию:

— Ты просишь научить его правильно работать с информацией, но совершенно не задумываешься, — надо ли это ему?

— Наши школы не учат, но воспитывают. Не замечал такого? Иначе откуда берутся молодые люди, с упоением цитирующие навязанные им лозунги, но не способные связать двух слов на языках, которые изучали годами? Юноши и девушки, не способные вбить гвоздь в собственном доме, но имеющие отличные оценки по труду и домоводству, откуда они?

— Ты, Паша, ничего нового не сказал. В разное время проводили массу опытов, иллюстрирующих способности молодых людей. Вот скажем, опыты по нахождению максимально большого количества применений обыкновенной булавки. Или, к примеру, скрепки. Как ты думаешь, какие истины при этом открывались?

Павел Петрович в ответ лишь пожал плечами:

— Не мой профиль.

— Тогда слушай: такого рода опыты проводились с завидной регулярностью, начиная с 18 века. Их результаты с той же самой завидной регулярностью, либо просто замалчивались, либо и вовсе засекречивались.

Для несведущего, результат, говорящий о том, что выпускники общеобразовательных заведений на порядок тупее дошколят — чудовищен. Для тех, кто в курсе — наоборот, ибо это свидетельство эффективности воспитательного процесса. У тупости, понимаешь, есть и обратная сторона — на выходе получается обыватель, готовый принять любое навязанное властью мнение. И не просто его принять — дрессированный гражданин способен при нужде легко поменять устаревшие убеждения на более правильные с точки зрения начальства. Таким образом, легко сделать вывод, что задача школы — привести к стандарту. Если для этого надо ребенка морально искалечить — это будет проделано бестрепетно.